в дверь. Доктора, медсестрам и студентам. С согнутыми в стороны ноги нам приходилось сидеть на кровати, пока шаблон удалялся пинцетом, и каждый из них был осмотрен, чтобы увидеть, как зажила рана, она была зажата внутри нас, прижата к животу. снаружи, чтобы почувствовать, как стояла матка. Некоторым брали кровь, после чего мы могли продолжать есть. Каждые четыре часа они приводили наших детей и забирали их. В десять часов во время кормления грудью была свинья Мне сказали, что я буду получать сейчас три раза в день два Spritzen.Morgens, полдень и ночь два на расстоянии получаса, чтобы доставить в гастроном, и воткнул его в мой бассейн, средство повредило мне, мистеру Дрейссигу через несколько минут. Тем не менее, я заснула после того, как моего сына вернули в детскую, но это сработало ненадолго. Потом пришла акушерка, и нам пришлось делать гимнастику, после чего нам велели много ходить и подниматься по лестнице., Я упала После этого на свою кровать. Я еле легла несколько минут, поднялась температура. Врачу не было времени, медсестер не было видно, Я заснул. Потом они принесли младенцев обратно в постель., Я был ослаблен, поднялась температура, у меня появились лекарства и уколы. Вечером медсестра сказала мне, что я должен остаться на семь дней вместо пяти, температура определялась регрессивными инъекциями, показатели крови были плохими. Ежедневный распорядок всегда был одинаковым, точно рассчитанным и организованным. Я побежала через зал, стояла перед детской, хотела увидеть сына, но сестра резко отправила меня в комнату. На третий день, после двух увольнений, к нам пришли и новички. Среди них была женщина., мысленно назад, которая на самом деле не знала, что с ней случилось. Она рассказывала странные вещи о том, какая она храбрая, что у нее бы сильно заболел живот, если бы из нее родился ребенок. Но они так и не принесли этого ей, просто сказал, что все было так хорошо, что я понятия не имел, но также не имел никакого отношения к ситуации. Я нашел это ужасным. Днем моя мама впервые приехала в гости, я выбрала сына из детской и показала его гордо. Она была в восторге, забрала его, только нам разрешили взять его на пятнадцать минут. Вечером пришел и мой отец, он посмотрел на маленького, шишки на голове и сказал: он инвалид, я нет внука и ушел. Я был опустошен. Тогда мой бывший парень встал перед ним. Комната, совершенно верно Я потерял самообладание, и его вывели. Посетителей у меня не было, пока меня не выпустили. Я был так счастлив, когда меня наконец отпустили домой через восемь дней, мой таз слегка воспалился, точки прокола от всех шприцев все еще опухли. После всех этих событий я поклялся себе, что у меня больше никогда не будет ребенка.
Но и дома было на ура: шишки отступили, а отец гордился, как Болле, малышкой, игнорировал меня, изредка произносил матерные слова, которые мама не пропускала. Она схватила моего малыша, сказала, когда его купать, когда гулять, когда кормить, дала ему прозвище… Мы никак не могли освоиться.
