Что это было?. Александр Викторович Катеров

Чтение книги онлайн.

      В темной комнате с монитора компьютера на меня смотрела незнакомка. Я замер в оцепенении, а когда Петрович окликнул меня, экран погас и образ женщины исчез. В кухню я вернулся растерянный и без черновиков журналиста.

      – Ну, и где тетрадка? – Поинтересовался Петрович.

      Я ничего ему не ответил и молча вернулся в кабинет.

      Здесь было темно и только свет луны из окта, освещал мой рабочий стол. Я машинально щелкнул выключателем и вернулся на кухню.

      – Что-то свет не включают, наверное, авария, – предположил я, располагаясь у окна, чтобы прочитать выдержки из текста.

      Павел Петрович протянул мне рюмку с коньяком, а я, разворачивая тетрадку, пояснил:

      – Это у него, как я понимаю, эпиграф к его произведению, которое он так и не успел написать, а может не смог? Вот послушай:

      «Мы все когда-нибудь умрем,

      Оставим мир наш этот бренный.

      И там, за тысячу миров,

      Мы встретимся с тобою непременно!».

      Петрович немного помолчал, а потом спросил:

      – Он, что еще и поэт?

      – Когда мы влюблены, Паша, мы все немножечко поэты. А этот парень был неплохим журналистом и хотел написать повесть о любви. Вот здесь, как раз, речь идет о любви к своей дочери. О том, как одна любовь порождает другую, которая отстала от действительности… В этой тетрадке, Петрович, помимо наблюдений, очень много любопытных фактов, которые затрагивают и наши с тобой интересны.

      Я стал рассказывать другу о философских размышлениях и мечтах журналиста, который даже сумел вывести формулу любви. По его мнению, любовь – это вирус, с котором почему-то борется человечество, не замечая, что теряет самое ценное в этой жизни. Ее опасаются и даже бояться, потому что она тревожит душу и заставляет думать…

      – Формула любви? Это, как сейчас одеколон с феромонами? – Перебил меня Петрович и ехидно ухмыльнулся.

      – Да, ну тебя, Паша, ты опять все опошляешь, – упрекнул я его.

      – Здесь речь идет о возвышенных чувствах, а не о тех, которые строятся на основе материального благополучия и животных страстей. Ты вспомни средневековье, когда во имя любви совершались подвиги и развязывались войны. А прошлый век?.. Какие писались полотна, и какая создавалась музыка? А литература?.. Нет, Петрович, ты не прав, этот журналист был человеком – личностью!..

      – Постой, Витя, – опять перебил меня Петрович и спросил:

      – Ты это все прочел в этой тоненькой тетрадке?

      Он взял у меня записи журналиста и ухмыльнулся:

      – Сорок листов? Да ты мне уже на все двести наговорил…

      Я хотел ему возразить, но включили свет, и мы ушли в кабинет.

      Здесь мы расположились у монитора компьютера, а он почему-то отказался показывать нам видеозапись.

      Раздосадованный Петрович невесело пошутил:

      – Все, кина не будет – киньщик СКАЧАТЬ