Русское богословие в европейском контексте. С. Н. Булгаков и западная религиозно-философская мысль. Сборник статей
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Русское богословие в европейском контексте. С. Н. Булгаков и западная религиозно-философская мысль - Сборник статей страница 43

СКАЧАТЬ Ввиду психологических и духовных различий между Западом и Востоком возможно ли достижение сущностного единства только посредством приведения в соответствие формулы иусловий рукоположения? [309]

      Для большинства англикан, равно как и для представителей православной эмиграции в Париже, учение о папской непогрешимости стало примером ошибочного и едва ли не греховного пути к воссоединению церкви[310]. Тот факт, что Флоровский счел возможным провести параллели между предложением Булгакова и попыткой воссоединения, предпринятой в рамках Римско-католической церкви, нанес Булгакову чувствительный удар в его среде. Как показывает это предварительное замечание, критика Флоровского была направлена не только против содержательной стороны предложения Булгакова, но и ставила в очередной раз под сомнение репутацию самого автора предложения, которая в некоторых кругах православной общины и так была далеко не безупречной[311]. Три последующих замечания обращены к содержательной стороне предложения. По моему мнению, критика Флоровским предложения Булгакова была, по сути, сосредоточена на обвинении последнего в использовании психологической аргументации за счет интеллектуальной и догматической. Иными словами, обвинения, выдвинутые Флоровским против Булгакова, во многом сродни обвинениям в исступлении (в локковском понимании этого слова)[312].

      Примечательно, что Флоровский, соглашаясь с большинством положений, к которым обращается Булгаков, при этом отвергает то новое, что последний выводит из этих обращений. Флоровский подвергает сомнению предложение Булгакова в двух основных разделах. Во-первых, способны ли те положения, к которым обращается Булгаков, даже в сочетании друг с другом послужить достаточным оправданием для практики сопричащения в Братстве. Во-вторых, может ли практика частичного сопричащения сколько-нибудь эффективно содействовать полномасштабному воссоединению.

      Флоровский, несомненно, признает тот факт, что члены Братства, представляющие как Англиканскую, так и Православную церкви, уже испытали «любовь и милосердие» по отношению друг к другу [313]. Таким был и исходный пункт предложения Булгакова. Но дальнейший ход рассуждений Булгакова тут же становится мишенью критики Флоровского. Для Булгакова любовь, совместная молитва, духовное единение, переживаемые в Братстве, являются не человеческим достижением, но «откровением» от Бога[314]. «Бог призывает нас действовать здесь и сейчас»[315]. Решение об осуществлении практики сопричащения в рамках частичного воссоединения в Братстве есть не проявление человеческой инициативы, но ответ человека на призыв Бога. «Духовно опасно все время обсуждать одни лишь различия»[316]. Отсрочивая осуществление частичного воссоединения и сопричащения, мы тем самым рискуем оскорбить Бога. Флоровский подрывает самые основы аргументации Булгакова: прекрасно, что члены Братства испытывают любовь и милосердие, СКАЧАТЬ

<p>309</p>

A. F. Dobbie-Bateman, Partial Intercommunion, p. 1–2; General Report, p. 14–15.

<p>310</p>

Английская католическая церковь и в самом деле имеет ряд черт, сближающих ее с Римско-католической церковью. В основе этого сходства лежит признание вселенского характера церкви, покоящееся на авторитете отцов церкви. Но даже английские католики, несмотря на все свое благосклонное отношение, обычно не так охотно принимают учение о папской непогрешимости.

<p>311</p>

R. Lloyd, The Church of England in the Twentieth Century, Vol. 2 (1919–1939), N.-Y., 1950, p. 281 (цит. по: A. Blane (ed.), Georges Florovsky, p. 65). Годом позже Булгаков оказал Флоровскому ответную «услугу» тем, что провел параллели между одним из положений Флоровского и позициями Римско-католической церкви: «Учение о воссоединении только на основе целостных церквей является по сути римским» ^м.: Report of Conference, p. 8).

<p>312</p>

«Это я и считаю собственно [религиозным] исступлением. Не опираясь ни на разум, ни на божественное откровение, но возникая из причудливых измышлений разгоряченного или самонадеянного ума, фанатизм, тем не менее, раз нашедши опору, действует на человеческие убеждения и поступки сильнее, чем разум и откровение вместе или в отдельности. Люди более всего склонны подчиняться импульсам, исходящим от них самих; ведь человек, безусловно, действует сильнее там, где он весь охвачен естественным порывом. Ибо сильная самонадеянность, словно некий принцип, становится выше здравого смысла, легко все увлекает за собой; а когда она не сдерживается разумом и освобождена от всякой помехи со стороны рефлексии, ее при содействии нашего характера и наклонностей возвышают до [ранга] божественного авторитета» (Дж. Локк, «Опыт о человеческом разумении», в Сочинения в трех томах, т. 2. М., 1985, с. 179–180). Ср.: «[Религиозное] исступление есть не что иное, нежели неверное представление о состоянии вдохновленности. Быть вдохновленным в данном случае значит испытать на себе необычайное влияние силы или духа Бога, действовать, говорить или думать о том, что свято, справедливо или истинно. Отсюда легко понять, в чем суть [религиозного] исступления, а именно полного, но ошибочного убеждения в том, что тот или иной человек находится в состоянии вдохновленности» (Н. More, Enthusiasmus Triumphatus. 1662, p. 2).

<p>313</p>

A. F. Dobbie-Bateman, 1933, p. 2.

<p>314</p>

General Report of the Fellowship Conference, June 1933, p. 12.

<p>315</p>

Ibid.

<p>316</p>

Ibid.