.

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ проверил адрес-календарь и выяснил, что надворный советник Нехотейский Николай Михайлович проживал на Покровской улице, недалеко от дома своего бывшего патрона, директора гимназии Виноградова, отставленного от должности этой весной. Учитель занимал второй, верхний, этаж в симпатичном деревянном флигеле, входящем в усадьбу отставного полковника С. Туда-то и направились Черкасов и Гороховский. Квартальный надзиратель был человеком противоречивым. С одной стороны – хитрый, себе на уме, не упускающий шанса поживиться. С другой – дело свое он знал на совесть, за спокойствие своего участка ратовал без устали, и жители его любили. К Черкасову он относился чуть снисходительно, но с некоторой грубоватой симпатией. Самого коллежского регистратора несколько пугал грозный вид квартального и его привычка к месту и не к месту сыпать цитатами из Писания, но наличие рядом опытного квартального действовало на Константина успокаивающе. А спокойствие – это как раз то, чего неопытному коллежскому регистратору, впервые взявшемуся за расследование настоящего убийства, не хватало.

      Помимо учителя, под его крышей проживали: молодой, франтоватый слуга (более подходивший для службы у какого-нибудь банкира и фабриканта, но никак не у преподавателя губернской гимназии), кухарка (деревенская баба, средних лет) и дворник, конечно же, из бывших солдат, следивший за порядком на всей усадьбе. Он, как и положено по должности, знал о жильце много чего, и рад был своими знаниями поделиться с полицейскими. Гороховский оставил беседовать с ним коллежского регистратора, а сам отправился допрашивать кухарку.

      – Неприятный он был, Николай Михалыч-та, – сходу заявил дворник. – Вроде, детишек учит, а поди ж ты – то выпьет, то с нехорошими мужиками знакомство водит, то вообще ночевать не приходит.

      – Да ладно тебе! – удивился Константин. – И его терпели?

      – Ну, со старым директором-то они на короткой ноге, говорят, были. Да и не позволял он себе настолько открыто буянить – все за закрытыми дверями, только я, вон, да слуги об этом знали. А они чего? Он им платил, хоть и с опозданием, иногда. Чего ж хозяину косточки перемывать с пришлыми? Но, сдается мне, недолго бы такое продлилось. Помню, был Петров день, приезжает на извозчике Николай Михалыч, сам черней тучи. Я спрашиваю, «Вашбродь, случилось чего?». А он не слышит, знай, себе под нос бормочет. Я только краем уха слышу: «Ну, они тогда у меня попляшут, сами будут обратно просить!». А в другой раз пришел к нему посыльный, поговорили они о чем-то, а потом вылетает тот посыльный, а за ним жилец, злой, как черт, и кричит: «Поди прочь, и передай Федору Михайловичу, что на таких условиях я с ним говорить отказываюсь!». А я ж грамотный. Газеты, если достаются, читаю. Знаю, что Федор Михайлович – это директор их новый, гимназии-то. Вот, думаю, не все коту масленица, и за барина взялись!

      – А что за мужики такие, нехорошие? – продолжил расспросы Черкасов.

      – Да не знаю. С виду вроде приличные, не оборванцы, но на рожи взглянешь – перекреститься захочется. СКАЧАТЬ