Фаина Федоровна. Ирина Степановская

Чтение книги онлайн.

      –Зовите, Фаина Фёдоровна!

      Часы на стене нашего кабинета показывали ровно восемь утра.

      И она радостно подбегала к двери, распахивала её и торжественно кричала в коридор:

      –Кто первый по очереди? Давайте талон! Куда сразу все? По одному! Заходите по одному! И не толкайтесь! Не толкайтесь, я говорю… – Она сторонилась, пропуская первого больного. Я мгновенно сосредоточивалась. Здороваться не было времени.

      –На что жалуетесь?

      Женщины оказывались более собранными и сразу объясняли, зачем пришли. Мужчины же часто начинали мямлить:

      –Барышня, у меня…

      Такое обращение ко мне Фаина Фёдоровна терпеть не могла. Она вставала рядом со мной, грозная и готовая меня защитить.

      –Какая это вам «барышня»? Врача называть по имени-отчеству! Или просто «доктор».

      Тогда я ещё не читала «Мастера и Маргариту», а то обязательно бы хихикнула. Прокуратора называть Игемон. Ну, или как-то так.

      Я смотрю своего первого, пришедшего на сегодняшний осмотр пациента. Парень – бывший боксёр. Когда он пришёл ко мне, носа у него практически не было. Расплющенный кончик и две дырочки вместо ноздрей. Вот здесь уж точно без операции обойтись было нельзя. Я сделала ему искусственную носовую перегородку. Подняла спинку носа, подшила хрящ, выкроенный из его же ушной раковины, и сконструировала кончик носа. Теперь парень – красавчик. Я видела несколько дней назад (всего через 12 часов после операции, которую я ему сделала), как он разглядывал себя в зеркале в коридоре. Сначала в анфас, а потом с помощью карманного зеркальца – в профиль. Я прошла туда, куда мне было нужно, а потом минут через пятнадцать обратно, а он всё стоял и себя разглядывал. Меня даже не заметил.

      Сейчас на перевязке я меняю ему тампоны, а в глазах у меня почему-то всё болтающийся помпон на башмаке Бочкарёвой.

      Прав был Булгаков, когда писал от имени Фриды:

      «Я прошу, чтобы мне не клали на ночь платок».

      –Ну, вот и всё. – говорю я бывшему боксёру. -Теперь молодцом. Тампоны постоят ещё дня три и уберем.

      –А раньше нельзя? И выписаться бы поскорее.

      –Нет, раньше нельзя.

      Торопится, наверное, похвастаться перед своей девушкой… А, может, парнем? Теперь ведь не поймешь.

      –Следующего на перевязку позовите!

      Интересно, есть ли у муравьёв своё кладбище? Там, где хоронят тех, кто не вынес лечения, кому не помогло, и тех, в чьих случаях лекари-муравьи ошиблись?

      Тьфу, тьфу, тьфу, прочь чертовщину! Не может так быть, чтобы можно было вылечить всех. Но почему тогда тех, кому не повезло, забыть не получается… И никакие тысячи, десятки тысяч излеченных не могут искупить этих жертв. И значит ли это, что они, кто лежат давным-давно под камнями, пожертвовали собой во имя чего-то? Чего?

      …В тот день вместо привычного: «Здравствуйте!» я услышала от Фаины Фёдоровны нечто ранее не звучавшее, произнесённое при мне в первый раз.

      –Ольга СКАЧАТЬ