Расколотое небо. Светлана Талан

Чтение книги онлайн.

      Первая печаль, что я семь лет ожидала,

      Серка Ивана в глаза не видала;

      Другая печаль – что Серченка Петра на свете живого нет;

      Третья печаль – что Серченко Роман умирает.

      Кобзарь закончил.

      Струны протяжно зазвенели, будто рассеивая среди толпы печаль вдовы. Женщины уже не сдерживали слез – всхлипывали и вытирали их кончиками платков. И умеет же этот Данила растревожить душу!

      – Бандура у тебя, Данила, как живая, – сказала пожилая женщина. Она уже не плакала, но слезы еще катились по вспаханному морщинами лицу.

      – И правда, – прибавил усач, сидевший на колоде. – Забрел как-то в наше село один кобзарь, хотел порадовать песнями. И работы было полно, а мы, дураки, повелись, бросили все, пришли послушать. А он бренчит на ней, будто дразнит тебя, нет ни песни, ни музыки. Так прогнали мы его взашей, сказали, чтобы больше здесь не показывался.

      – Да! Да! Было такое! – зашумели люди.

      – Тогда мы поняли, что лучше нашего Данилы никто не сыграет, – продолжил мужчина.

      Старый кобзарь чуть заметно усмехнулся себе в усы. Его частенько в разных селах называли своим, хотя он нездешний, с Полтавщины, но вряд ли это кому-то было интересно знать.

      – То был не настоящий кобзарь, – сказал старик. – Сейчас их развелось, как блох у собаки.

      – А у тебя инструмент заказанный, что ли? – насмешливо спросил кто-то.

      – Кобза не заказана, но прошла ритуал освящения.

      – Как это?

      – Люди добрые, знаете ли вы, что бандура – единственный инструмент, который проходит освящение? – спросил бандурист и коснулся пальцами голосника, вырезанного посредине деки в виде цветка с шестью лепестками.

      – Сделана из хорошей древесины, вот и звучит хорошо, – сказал молодой парень. На него сразу же недовольно взглянули мужики постарше: молоко на губах не обсохло, а он здесь калякает.

      – Да, – согласился Данила, – древесина и работа мастера тоже имеют значение. Моя бандура сделана из ели, и таким мастером, которых уже не осталось на свете. Но имела бы она такой голос, если бы не прошла две степени посвящения? Сомневаюсь.

      – Даже две?

      – Да. Первый ритуал называется одклинщина[4]. Он состоялся возле святого храма, где не было ни одной посторонней души, лишь я под небом и Бог наверху. Тогда я, еще молодой и красивый, дал обет избранному пути. И знаете, сколько я тогда молитв прочитал? – спросил старик, не ожидая ответа. – Целых шестьдесят!

      – Ого! И все знал наизусть? – спросил удивленный юноша.

      – А то как же?! Я слепой с рождения, – ответил Данила и продолжил: – А второй обряд называется вызвилка[5]. Тогда я принес клятву из суровых присяг. Вот так! – сказал старик и тяжело вздохнул. – Я мог бы еще много интересного вам рассказать, но вы пришли не за моими воспоминаниями, поэтому послушайте песню «Сокол и соколенок».

      Данила СКАЧАТЬ