На Кавказе меня встречал Лермонтов. Александр Власович Головко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ гадаешь, а материал в руки сам плывёт. И червячок в подсознании уже точит: давай, давай, не упускай! В конце концов, не боги горшки обжигают…

      Мой знакомый поэт-пятигорчанин Анатолий Полозенко сказал, что он сделал сенсационное открытие, касающееся одного из аксессуаров Мартынова на старинном рисунке, подчёркивающий факт его, как явного прототипа Грушницкого в «Герое нашего времени». Такое заявление меня заинтриговало.

      Узнав, в чём это заключается, первое, что я подумал: вдруг Анатолий Васильевич заблуждается. Может, кто-то раньше уже подметил этот факт, но он был «забыт», иногда это случается.

      А может, исследователями творчества Лермонтова изначально воспринималось, как само собой разумеющееся…

      Стоит заострить на чем-то внимание, как вдруг найдётся человек и охладит пыл новоявленного первооткрывателя…

      Я просмотрел массу материалов на различных сайтах, но ничего существенного на эту тему не нашёл. Может, не там искал, но, если это не новость для специалистов, оно как бы подразумевалось, как очевидное, но для широкого круга читателей это не дошло.

      И я рискну о нем здесь написать…

      Итак, известно от того же Лермонтова трепетное отношение в романе к описанию мундира Мартынова. Если приглядеться, то можно увидеть на одном из портретов Николая Соломоновича двойной лорнет. Он прикреплён бронзовой цепочкой к третьей пуговице кителя.

      Такой лорнет присутствует и на рисунке портрета Грушницкого. Рисовал героя, возможно, сам Лермонтов с явным намеком, добавившего эту деталь.

      Наверняка, подобное сходство в описании мундира в свое время обратило внимание и Мартынова, что не могло не способствовать увеличению давно копившейся неприязни отставного майора к поручику. Наверняка это добавило желчи в их отношения и подтолкнуло, в немалой степени, к вызову им на дуэль Лермонтова.

      Это очевидные для них параллели в романе между Грушницким и Мартыновым, но не очевидны для современников, да простят меня всё те же лермонтоведы.

      Находка Анатолия Полозенко дала мне толчок открыть и для себя многое в этой теме, надеюсь, и другим это будет интересно. Разве живой персонаж (Мартынов) и книжный (Грушницкий) не схожи в своей ограниченности и заносчивости?

      А как вырисовывает Грушницкого (подразумеваем Мартынова) Лермонтов в начале второй части «Княжны Мэри»? На двух страницах идёт описание: «Он довольно остёр, эпиграммы его часто забавны, но никогда не бывают метки и злы: он никогда не убьёт одним словом; он не знает людей и их слабых струн, потому что занимался целую жизнь одним собою. Его цель – сделаться героем романа…»

      И далее: «Я его понял, и он за это меня не любит, хотя мы наружно в самых дружеских отношениях».

      И ещё: «Я его также не люблю: я чувствую, что мы когда-нибудь с ним столкнёмся на узкой дороге, и одному из нас несдобровать».

      Вот она – предтеча трагического финала, одна из бусинок на тоненькой ниточке, которая, не выдержав, в итоге порвалась.

      Мартынов – однокашник Лермонтова по Юнкерской школе. Все говорят, что они друзья. Так ли это?

      То было в их раннем знакомстве и общении, сводившемся к вынужденному сосуществованию в учебном заведении, которое могло перерасти СКАЧАТЬ