Лягушачий король. Елена Михалкова

Чтение книги онлайн.

      В огромном холодильнике моей свекрови все всегда хранится на своих местах. Есть раз и навсегда заведенный отсек для замороженного мяса, есть ящик для рыбы и отдельный угол для пельменей. А мороженое мы складываем на узкую полку, прикрытую вечно выпадающей дверцей.

      Ни Ульяна, ни Варя с Кристиной не могли положить сюда ничего другого.

      – Как выглядел этот зеленый пакет?

      Ева нахмурилась.

      – Такой плоский, не очень большой… – Она очертила в воздухе что-то похожее на тетрадку. – С зеленой гадостью внутри. Как гусеницы давленые!

      – Зеленая масса?

      – Да, точно, масса, – облегченно подтвердила она.

      – Ты не видела, кто его забрал?

      Ева отрицательно помотала головой.

      – Антон, а ты?

      – А? Чего?

      – Ты видел, кто взял зеленый пакет из морозилки?

      – Не-е-е! – протянул он и слизнул каплю.

      Я внимательно осмотрела ящики. Оставалась вероятность, что загадочный зеленый пакет с «давлеными гусеницами» переместили в более подходящее место. Но в морозилке не нашлось ничего похожего.

      Пакет был, а теперь он исчез.

      – Ева, когда ты его видела?

      Дочь покраснела. С трудом я добилась от нее внятного ответа, пообещав предварительно, что не стану ругать. Оказалось, они тайком таскали мороженое. В последний раз это было…

      – …перед тем днем, когда дедушка отравился!

      – …нет, перед тем днем, когда Люся купалась в компоте, – хихикнул Антон.

      – Это был один и тот же день, – сказала я, думая о своем. – А до этого? Сколько времени пакет провел в морозилке? Признавайтесь! Не сомневаюсь, вам это известно. Вы постоянно лазили за мороженым! Его должно было хватить, по моим подсчетам, еще на месяц, а морозилка утром была пуста.

      Они засопели, милые мои воришки. Затем пошептались, отойдя в угол и опасливо поглядывая на меня. И, наконец, объявили, что пакет провел в морозилке два дня. Или три. Но, скорее всего, все-таки два.

      Эти хитрецы отлично понимали, что косвенным образом вынуждены свидетельствовать против себя. Каждые два дня утаскивать по пломбиру им, разумеется, запрещалось. Но по моей интонации они догадались, что дело серьезное, и заключили – справедливо, – что когда я узнаю правду, мне будет не до нравоучений.

      – Мам, а что было в пакете, что? – зашептала мне на ухо Ева.

      – Не знаю, улиточка. В том-то и дело.