Часы Цубриггена. Безликий. Елена Граменицкая

Чтение книги онлайн.

      Она не просто спрашивала Серафиму, она умоляла ее, словно плач был единственным спасением от беспамятства, царящего в ее голове.

      – Поплачь, конечно, я разрешаю, – смилостивилась Серафима. Погладила забинтованную руку Ларисы и добавила.

      – Слёзы душу облегчают. Обмякнешь. Хуже, если омертвеешь и замкнёшься.

      Две слезинки сначала неохотно, осторожно скатились из глаз больной, они словно размышляли, омертветь ли ей, окаменеть ли от горя или растаять, разлиться ручьями, выплакаться до донышка. Выплакаться! Одна за другой по первым проторённым дорожкам, по скорбным носогубным складочкам, поползли слёзы по подбородку, вниз по шее, за ворот больничной сорочки. На застывшем, омертвевшем лице живыми остались только редкого цвета фиолетовые глаза, из них то и изливались на свет предтече греха: отчаяние, ненависть, опустошение.

      – Хорошо, милая, хорошо. Плачь, жалей себя. А как вспомнишь все, мне расскажешь.

      Плачущая кивнула.

      И хотя Серафима знала историю Ларисы от рождения до сегодняшнего дня, куда важнее выслушать ее из уст пострадавшей. Сама расскажет – сама все на места расставит, со стороны себя, горемычную, увидит.

      Серафима терпеливо ждала. И вот последние слезинки скользнули змейками из глаз, веки Ларисы устало сомкнулись.

      – Сон тебя вылечит, память вернет. А я тебе колыбельную спою, что мамка пела. Небось, забыла какую? Закрывай глазки! – Серафима легонько сжала здоровую руку Ларисы Чайкиной, – слушайся меня, спи!

      Девушка глубоко вздохнула и затихла.

      Фима тихонько запела мамину песню

      – «Спи, мое любе… Солнце сидае…»

      Не успела дотянуть до второго куплета, Лариса уже видела сон.

      Нянечка огляделась. В трёхместной палате кроме их двоих не было никого, одну пациентку вчера выписали, другая вышла в больничный парк, воздухом подышать.

      – Явись! – приказала Фима и опустила на глаза третье веко – видеть невидимое.

      Около кровати Чайкиной Ларисы тут же нарисовался невысокий, взъерошенный, худой как щепа, одетый в клетчатый плащ из болоньи, обутый в расшнурованные кеды на босу ногу человечек. Выглядел он как загулявший студент. Слегка примятое лицо человечка двигалось, кривилось, черты менялись, становились то мужскими, то женскими, снова грубели, оттого пол и возраст явившегося был не ясен.

      – Назови своё имя, – сказала Серафима.

      Явившийся недовольно мотнул головой, словно захотел ослушаться, но чин Серафимы позволял ей приказывать обычным хранителям.

      – Алекса – Андр, – через силу выдавил из себя «студент» или « студентка».

      – Зря капризничаешь, Алекса – Андр, головой мотаешь и слова цедишь. Похвалить тебя хочу, что спас подопечную. Младшая сестра ведь не хотела к ней ехать? На свидание собиралась?

      Лицо хранителя успокоилось, посветлело, приобрело мягкие женские черты.

      Александра осторожно улыбнулась:

      – Это СКАЧАТЬ