Ночь огня. Решад Нури Гюнтекин

Чтение книги онлайн.

      – Конечно, новые стихи…

      – Старые мне читать трудно.

      – А стихи своего тезки читаешь?

      – А кто он, господин?

      – Как, ты не знаешь, кто твой тезка? Ты ведь и Кемаль, и Мурат-бей? Ты, должно быть, притворяешься, что не знаешь, дабы тонко обыграть дело… Судьи здесь нет… Теперь мы можем говорить свободнее…

      – ???!!!

      – Ты и в самом деле не знаешь, кто твой тезка? Ну, например, вот это слышал?

      – Нет, господин…

      – Стихи твоего тезки – как стрелы, что попадают прямо в сердце. Он тоже в раннем возрасте познал, что такое чужбина, жил на островах здесь, неподалеку: на Кипре, Сакызе, Мидилли…

      – Все это мне неизвестно, господин.

      Каймакам поморщился:

      – Ну тогда и не нужно тебе этого знать. Не мне учить тебя таким вещам… Если не возражаете, я сегодня опрокину пару рюмочек под рыбку.

      Селим-бей улыбнулся:

      – Ну это само собой…

      – То есть ты хочешь сказать, что я пришел сюда, чтобы напиться? Селим-бей, так и поссориться недолго… Послушай, сынок! В твоем возрасте пить совершенно непозволительно, но мужчины вроде нас, умудренные годами, могут иногда пропустить по стаканчику. Кемаль-бей, у вас есть отец?

      – Есть, господин…

      – Он пьет?

      – Иногда, как и вы.

      – Ну тогда вы не станете стыдить меня, как этот Селим-бей. Человек не может считать постыдным то, что делает его отец.

      Саид принес стаканы, и врач Селим, который, казалось, только что осуждал каймакама, не стал отказываться.

      – Да ты куришь!

      – Курю, господин.

      – Жаль, не стоило привыкать…

      По правде говоря, я не привык к сигаретам. С момента отъезда из Стамбула я выкурил всего три-четыре пачки, и сейчас от дыма у меня першило в горле. Но с этим приходилось мириться. Ведь как без сигареты показать, что я – политический преступник, гроза большого государства, а не юнец, у которого еще молоко на губах не обсохло?

      Мы сидели, глядя на развалюху с покосившейся печной трубой, разрушенными стенами и на дорогу перед ней.

      Хотя улица в этот час была совершенно пуста, каймакам, наливая себе стакан ракы[10], пригибался к полу. Селим-бей каждый раз сердился:

      – На воре и шапка горит, – говорил он.

      Каймакам глубоко вздыхал:

      – Здесь не только стены имеют уши, здесь у ночи есть глаза, – оправдывался он. – Со всех сторон плетут интриги да сеют смуту. Если увидят, что я выпил стаканчик, завтра будут болтать: «Каймакама несли домой на руках, как мешок»… Будь я тут один, я бы и глазом не моргнул, но сейчас все иначе: «В развалинах дома родное семейство мое»[11].

      Впрочем, после третьего стакана каймакам уже не задумывался СКАЧАТЬ