Автограф. Культура ХХ века в диалогах и наблюдениях. Наталья Селиванова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ еще долго ходили легенды. Много позже, в Париже, Рябкин украл мой пиджак, как оказалось, чтобы поужинать в ресторане. Вернувшись, он принес мне маленький бутерброд и сказал: «Не сердись».

      – Когда говорят о 60-х годах, обычно сосредоточиваются именно на политическом значении оттепели. А вы, получается, ощутили волю в самом точном ее значении?

      – Политика для нас существовала как повод для шуток. Может быть, мы своим пренебрежением, скорее, превосходством косвенно сыграли в ней немаловажную роль. Так, постепенно удавка к 1985 году ослабела. Мы замечали, что наш стиль потихоньку развращал правительственные сферы. На высоких трибунах коммунисты учились говорить с иронией. Что в конце концов и погубило советскую власть.

      После института я начал писать прозу. Встреча с Бродским, Довлатовым, Шемякиным стала для меня настоящим счастьем. Эти люди – какой-то сгусток таланта и душевной открытости.

      – Ваше имя никогда не было связано со скандалом. Стало быть, издательская судьба «при большевиках» складывалась удачно?

      – Я понимаю, что скандальный путь эффектнее. Но меня не привлекала безвкусная стилистика диссидентства. Первая книжка «Южнее, чем прежде» без шума и треска вышла в ленинградском отделении «Советского писателя» в 1969 году. Правда, однажды меня хотели разбирать на каком-то важном заседании. Я спросил: «А где оно будет проходить?». Возникла долгая пауза. Потом я услышал высокомерное: «Как где? В Смольном». Впрочем, никакого огня моя персона не вызвала… Знаете, мне всегда помогает убеждение: в жизни так много счастья, что с ним трудно расправиться.

      – В чем же, по-вашему, заключается счастье?

      – Выдержать жизнь. Победить ее. Достичь блеска во всем. Уловить благодать жизни. Брюзжание, критика, недовольство божественным даром, что являет собой жизнь, вызывает во мне мощное внутреннее сопротивление. Человек должен все сложить и склеить.

      – Нет ли в таком подходе нарочитого бодрячества, некоего приукрашивания действительности, к которому литераторов когда-то призывал Горький?

      – Горький прекрасно понимал разницу между вымыслом и ложью. На самом деле, все люди – ханыги, работяги, военные, интеллигенция – пытаются «держать» жизнь и размышлять о ней. Они могут рассказать об этом так прелестно, точно и ярко, что для писателя становится очевидной гениальность, которая заложена и в человеческой природе, и в окружающем мире.

      – Вы – писатель, как принято говорить, традиционный. Почему вы не попробуете себя в модном ныне постмодернизме?

      – В то же время другие критики, видимо, желая польстить, отмечают в моей прозе элементы постмодернизма и сюрреализма. Точная копия ситуации – фотография в литературе – меня совсем не привлекает. Только само качество прозы – воздушное, солнечное, радостное мироощущение – является главным итогом работы. Известно, что под модным течением легко скрывается бездарность. Написав справа налево, некоторые литераторы считают себя великими. СКАЧАТЬ