Красный Лотос. Аркадий Саульский

Чтение книги онлайн.

      Его сердце было холодным и мертвым. Разлагалось. Но потом случилось нечто невообразимое.

      В сердце вернулась жизнь, гниение прекратилось, появилась сила. И оно забилось вновь.

      Кентаро даже застонал, когда кровь, новая, свежая кровь снова зашумела потоком, струясь у него в венах. Мертвое до сей поры тело прошил болезненный ток, когда сила возвращалась в его члены, когда вновь заработали усыпленные смертью нервы. Голова взорвалась болью в тот момент, когда в ней появилась первая мысль.

      «Я живу! Живу!!!»

      Да, он ожил!

      В нос ударила невообразимая вонь, он почувствовал, что лежит на чем-то твердом в очень, очень неудобной позе. Пошевелил рукой и зашипел, когда по ней пробежал ток, означающий жизнь. Кожу бил озноб, кости болели. Рот был сухим как пустыня; инстинктивно Кентаро распахнул его, чтобы впитать дождевую воду. Он пил каждую каплю, жадно, будто это было самое дорогое саке.

      Неужели он и впрямь выжил? Или это был тот свет, а боль и зуд были наказанием за несдержанную клятву перед своей госпожой?

      Нет, наверняка нет. Кентаро находился не в аду, а все еще в мире живых. Он воскрес, несмотря на смертельные раны, а тело его не только не разложилось, но и обрело прежнюю форму.

      Ее дар. Последний поцелуй Красного Лотоса вернул его к жизни. Сила Бессмертной была непознаваема, но, судя по всему, будущая богиня могла оживить то, что мертво. И тем самым Шора передала свою жизнь – ему.

      Именно ему!

      Кентаро застонал – жалобно, болезненно.

      Именно мне!

      Тому, кто подвел ее, кто опозорил и себя, и ее! Опозорил ее дважды – сперва столько лет служа своей госпоже и при этом в сердце чувствуя к ней то, чего чувствовать не должен абсолютно! А потом второй раз, когда не сумел ее защитить. Когда не смог выполнить даже того, для чего был создан.

      Бесполезный, ненужный, негодный инструмент.

      Вот мое наказание! Жизнь! Жизнь в позоре!

      Несмотря на пересохший рот, он закричал, просто завыл!

      – Позор! Страшный позор!

      Он лежал на гниющей куче тел, он, воскрешенный Дух. Лежал и жалобно рыдал.