Широкий угол. Симоне Сомех

Чтение книги онлайн.

      Тетя Сьюзи сняла очки для чтения, в которых разглядывала Малку Портман, и лицо ее приняло выражение, которое я очень любил – в нем я всегда видел поддержку.

      – Ты у нас… как бы это сказать… необычный мальчик. Не надо так на меня смотреть, я серьезно. Но главное, каким бы неудобным ты ни казался этим… людям, – на последнем слове ее лицо скривилось, – всем ясно, что для своего возраста ты очень умен. Учишься лучше всех в классе, да еще и с детства читаешь эти ваши толстенные книги. Я‐то всегда знала, что тебе не место в школе, где ничему толковому не учат. Послушай меня, вся эта история – отличная возможность перейти в школу, достойную тебя.

      Дверь в родительскую спальню была закрыта. Неодолимая преграда, сквозь которую я с детства привык подслушивать их всегда безрадостные разговоры. Вот и тем вечером из спальни не доносилось ничего, кроме встревоженного шепота.

      – За что нам все это? За что? – причитала мама. – Бог хочет нас покарать. Я это чувствую.

      – Что мы сделали не так? Растили в общине, соблюдали все правила, следовали советам раввина, отправили его в нашу «Ешива Хай Скул». Но в чем‐то все‐таки ошиблись, – вторил ей отец.

      – И где он таких гадостей понабрался? Точно не дома. Мы его оберегали от всех безумств, что творятся там, снаружи.

      – Надо было после свадьбы не оставаться в Бостоне, а ехать в Монси.

      – Да что ты такое говоришь, брайтонский раввин – наставник, каких поискать.

      Последовало несколько минут тишины. Я затаил дыхание, чтобы родители меня не услышали. Затем отец продолжал:

      – Надо решать, что делать. Нельзя, чтобы узнали в общине, иначе нас прогонят – раз и навсегда. Другие родители решат, что Эзра плохо влияет на их детей. Директор обещал, что причину исключения разглашать не станут. Но ты знаешь, как бывает. Пойдут слухи.

      – Может, нам с раввином посоветоваться? – робко предложила мама.

      Снова повисла тишина.

      За богобоязненностью родителей скрывался другой, вполне приземленный страх: больше всего они боялись, что их изгонят из ультраортодоксальной общины, принявшей их двадцатью годами раньше, когда они избрали религиозную жизнь. Несмотря на неодобрение обеих семей, отец начал читать Тору с сыном брайтонского раввина, а мама – с его женой. Потом родился я, а после меня не родилось уже никого – к большому стыду моих родителей и огромному разочарованию общины, где в семьях было в среднем по восемь детей и десятки внуков.

      Так что в глазах родителей мои снимки были не только грехом: они равнялись социальному самоубийству. С каждой секундой их разочарование во мне росло, а моя вера в нашу общину, где я родился и вырос, таяла, что, впрочем, не вызывало у меня никаких сожалений.

      Как ожидалось, отец обрушил на меня всю свою ярость, а мама – все слезы.

      В конце концов мне разрешили сдать экзамены в пустом кабинете подальше от одноклассников – те даже СКАЧАТЬ