На пути в прекрасное далеко. Приглашение к разговору. Александр Рыхлов

Чтение книги онлайн.

      Этот разговор с детьми может случиться, когда пройдут годы.

      А сейчас живёт в одной из московских “хрущёвок” мальчик, который не верит, что муха-цокотуха не может ходить пополю и искать денежку, чтобы потом купить пачку чая и напоить чайным напитком тараканов.

      Современные дети смышленее нас, бывших в их возрасте много лет назад.

      Вот один очень уважаемый учёный (не с трибуны, правда!), нисколько не смущаясь, изрёк:

      – Чтобы понять нашу жизнь, надо усвоить, что рыба сперва начинает гнить с хвоста…

      Потом уж гнильцо до головы добирается.

      Может, этот учёный в мальчишеском возрасте и был тем смышлёным мальчиком и уже тогда знал, что “рыба сперва начинает гнить с хвоста”?

      – Я утверждаю! С хвоста! Во-первых: рыбка в младенчестве – малёк, только хвостик; ещё глупенький, без опыта жизни. Потом, конечно, взрослеет, набирается опыта… всякого. Вот тут-то и приходят ему, мальку, всякие взрослые идеи. Не дай Бог начнёт малька учить какой-нибудь недобрый водяной. Детская душа – губка безоболочная: всё непотребное без очереди в себя впускает. Отобьётся от стада своих особей, вырвется в поводыри… начнёт воду мутить.

      Вспомнив учёного с его идеей гнилохвостья вырвавшихся особей из общего стада, я, честно говоря, облегчённо вздохнул: украинские города Юго-Востока Украины вышли на первомайские демонстрации. Гнилохвостики остались в стороне от общего праздника.

      Готовя новую пакость для своего народа, украинская Рада взяла тайм-аут.

      Равнодушный Киев спокойно готовится ко сну.

      Можно и мне в спокойной обстановке порассуждать о чём всё-таки будет эта книга.

      В далёком ХIХ веке Николай Гаврилович Чернышевский спрашивал своих читателей:

      – Что милее всего на свете?

      И сам же отвечал:

      – Жизнь! Потому с нею только связаны все наши радости, всё наше счастье, все наши надежды.

      Повторяю слова Николая Гавриловича и чувствую: мы повторяемся.

      Мы говорим слова, которые произносились не в девятнадцатом веке, а, может быть, в древности. Единственно, что меня, да и всех нас, радует, что и ОНИ, бывшие люди, тоже радуются: их слова не забыты, они живут, здравствуют и помогают нам жить.

      И не только помогают, а даже позволяют чуточку бравировать: