Молодежь Русского Зарубежья. Воспоминания 1941–1951. Р. В. Полчанинов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в Дрезден, чтобы лично познакомиться. В Дрездене было довольно много русских, и можно было бы собрать детей, но у Богатырева это с первого раза не получилось, и я решил сам поехать и попробовать. Встреча была интересной. Скалон показал мне скаутский звеновой флажок, который он сохранил, вспоминал скаутские лагеря, но начинать работу с детьми в Дрездене категорически отказался.

      Пока Мартино ожидал отправки на восток, мы с ним, как знатные туристы, осматривали Берлин, но после его отъезда я решил поискать себе работу. Все было недорого, цены были твердые, но запас марок, купленных в Загребе, подходил к концу.

      Незадолго до нашего приезда на Берлин был небольшой налет союзной авиации. Несколько домов пострадало, но не сильно. Мы ходили посмотреть, и никаких следов разрушений не обнаружили. Мусор был убран, стекла вставлены. Пострадавшие немедленно получили талоны на покупку новых вещей. Мы ходили посмотреть на главный берлинский универмаг – КаДеВе. Огромное, многоэтажное здание, ломившееся от товаров. Там было все, но только по талонам. Помещение НОРМ было в берлинском районе Шенеберг. Там, недалеко от НОРМ, была синагога, и около нее можно было встретить пожилых евреев со звездами на пальто. В других местах евреи нам не встречались. Их без особого шума вывозили из Берлина в гетто восточноевропейских городов, например, в Ригу. В Берлине гетто не было, и евреи жили в тех же домах, где и немцы, но у них на входных дверях были наклеены звезды. Говорилось, что их вывозят на работы. Оно вначале так и было. Убийства жителей гетто начались только летом 1942 г.

      В русской начальной школе в Сараеве для мальчиков были уроки переплета, и я решил в Германии стать переплетчиком. На вопрос о профессии в Фертрауенштелле я ответил, что я переплетчик, и мне так и записали в моем удостоверении. Я решил поискать работу недалеко от места жительства. В ресторане, где за обед, включая чаевые, с меня взяли 1 марку и 15 пфеннигов, я еще, по совету Полякова, оставил на столе 10 пфеннигов и, взяв телефонную книгу «по профессиям» и план Берлина, выписал адреса ближайших переплетных.

      На следующий день, рано утром, я пошел в ближайшую мастерскую и предложил свои услуги. Хозяин спросил у меня бумаги. Я ему показал рабочий паспорт и удостоверение, где было черным по белому сказано, что я по профессии переплетчик, но хозяину этого было мало. Он попросил меня показать ему мою рабочую книжку (Arbeitsbuch). Я показал ему мое удостоверение служащего Югочелика, написанное только по-сербскохорватски. Оно было внушительным, с фотографией и многими печатями, но непонятным для немца-хозяина. Он повертел его в руках и спросил, почему ничего нет по-немецки. Я объяснил, что хоть удостоверение и было выдано во время войны, в 1940 году, но в Югославии тогда еще не думали, что страна будет вскоре оккупирована немцами, и потому не предусмотрели перевода на немецкий язык. Хозяин улыбнулся, и сказал, что берет меня на пробу.

      Он дал мне пачку портретов на меловой бумаге и указал на гору книг на полу. Надо было приклеивать по портрету автора на СКАЧАТЬ