В поисках желтого попугая. Алексей Черепанов

Чтение книги онлайн.

      Через некоторое время Семён положил перед собутыльником дипломат, отрыл его и воткнул в розетку шнур. Внутри стали перемигиваться какие-то огоньки.

      – Очень похоже на портативный электрический стул, – произнёс Александр Сергеевич заплетающимся языком.

      Семён доставал из дипломата проводки с клеммами и присосками.

      – Я придумал, Саня! – зашептал Семён пьяным сиплым голосом, – давай, ты будешь первым, кто испытает действие моего прибора?

      – А давай, – мотнул головой Александр Сергеевич и посмотрел мутными глазами на друга, – Смотри минус с плюсом не перепутай, а то замкнёшь меня навсегда…

      Через пять минут Александр Сергеевич сидел в паутине проводов, с рюмкой водки в руке.

      – Ты ничего не перепутал, Кулибин? – еле ворочая языком, спросил он Семёна.

      – Будь спок, – икнул Семён, беря в неверную руку рюмку с водкой.

      – Ну, за эксперимент!

      Александр Сергеевич вылил водку в рот, голова его беспомощно опустилась на грудь и он заснул…

      Проснулся он от странного ощущения – не было похмелья. Александр Сергеевич лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к своему состоянию, но похмелья так и не обнаружил. Он прекрасно помнил, что они вчера с Семёном изрядно набрались, значит, похмелье обязано было присутствовать, но его не было. И вообще, он чувствовал себя слишком отменно – его будто очистили от всех шлаков, ощущение лёгкости было необыкновенное: не ныл желудок, нос дышал как-то подозрительно легко, геморрой не давал о себе знать. Хотелось продлить это состояние, и Александр Сергеевич, решив, что это часть сна, совершенно не хотел открывать глаза.

      Глаза, однако, открылись сами собой, противясь воле своего, вроде как, хозяина. И тут-то вот посетил Александра Сергеевича, мягко говоря, шок, а если быть точным, он впал в полный ступор. Его взору предстали стены спальни родительской квартиры, не очень надёжно оклеенные советскими обоями с ядовито-коричневого цвета рисунком, навевающем мысли о суициде. Ярким пятном среди депрессивного советского обойного декаданса светился плакат с Самантой Фокс – волосы у неё были мокрые, футболка тоже, отчего под ней отчётливо проглядывала упругая грудь четвёртого размера с напряжёнными сосками. Саманта, похоже, символизировала свободу, равенством были не отягощённые излишеством палитры обои, на которых ржавая шляпка гвоздя смотрелась украшением. А вот братство лежало на соседней кровати. У братства были усы, которые он некоторое время носил после армии. Судя по ним, ему было примерно лет двадцать пять. «Мне, соответственно – семнадцать», – автоматически подсчитал Александр Сергеевич.

      Неожиданно, Александр Сергеевич подскочил на кровати, сел, затем прошлёпал босыми ногами к окну, отдёрнул занавеску и увидел цветущую буйным белым кипением яблоню, спиленную тридцать лет назад соседом дядей Пашей, живущим под ними на первом этаже. Яблоня явно опровергала свою смерть и лезла, дура, ветвями, усыпанными белыми, дурманящими запахом, цветами, в окно.

      «Я СКАЧАТЬ