Тайны Французской империи. Эдвард Радзинский

Чтение книги онлайн.

      Беседовали о том, о чем тогда говорили повсюду – от последней лакейской до герцогских дворцов: о Вольтере, Дидро, Руссо, Монтескье. Все эти великие имена были тогда так же популярны, как сейчас имена известных футболистов. Издевались над ничтожным королем. Потом перешли к религии. Веселились. Цитировали «Девственницу» «бога неверия» Вольтера (как его тогда почтительно называли), вспоминали строчку Дидро «Кишкой последнего попа последнего царя удавим». Говорили о том, что после революции наступит Царство Разума, когда религия – тысячелетний пережиток – конечно же, исчезнет. Далее беседа зашла о неминуемой Революции. Радовались, что она свершится непременно, но и сокрушались – люди собрались заслуженные и немолодые. Их печалило, что великое Царство Разума, рожденное Революцией, им, увы, не увидеть…

      И тут в разговор вступил Казот. Это имя тогда было на слуху. Автор очень популярного мистического романа «Влюбленный дьявол». Но, главное, за Казотом тянулась темная слава предсказателя. Говорили, будто после «Влюбленного дьявола» и начались его пророческие видения. Казот сказал:

      – Господа, спешу вас обрадовать: вы все увидите великую Революцию, о которой так мечтаете… Но знаете ли вы, что произойдет после Революции со всеми вами… точнее, почти со всеми? – Здесь он вдруг замолчал.

      Маркиз Кондорсе улыбнулся:

      – Ну, что же вы остановились? Ученому интересно выслушать прорицателя…

      Но Казот все колебался. Наконец, не без усилия, начал:

      – Вы, господин Кондорсе, закончите свою жизнь на каменном полу тюрьмы. Вы умрете от яда, который вы, как и многие в долгожданном Царстве Разума, вынуждены будете постоянно носить с собой. Вы примете яд, чтобы избежать встречи с палачом… А вы, господин Шамфор, зарежете самого себя – по той же причине… А вот вы, господин Мальзерб, встретите смерть на эшафоте. И вы… и вы… – он перечислял знаменитые имена сидевших в зале, – все на эшафоте!

      Луи-Ролан Тринкесс. Ухаживание. Частная коллекция. XVIII в.

      Наступило молчание.

      – Ах, какие напасти! Вот что значит заниматься политикой! Насколько мы, женщины, счастливее вас, мужчин, – к политике мы непричастны, ни за что не отвечаем, и потому наш пол… – засмеялась герцогиня де Граммон, пытаясь обратить все сказанное в шутку.

      Маркиз Кондорсе. Жан-Батист Грез.

      XVIII в. Версаль

      Жак Казот. Жан-Батист Перронно.

      1760 г. Лондонская национальная галерея

      – …Ваш пол, сударыня, – резко прервал ее Казот, – не сможет послужить вам защитой. И как бы мало ни были вы причастны к политике, вас, герцогиня, постигнет участь мужчин. Вас тоже повезут на эшафот… И вас… и вас… и вас… – Он называл имена присутствующих красавиц.

      Одна из дам не выдержала:

      – Какие ужасы вы нам рассказываете! Что произойдет? Нашу прекрасную родину захватят варвары?

      – Нет, – ответил Казот. – Люди, которые отправят всех на смерть, будут такие же поклонники философии, как мы с вами. Они будут произносить те же речи о религии, свободе и Царстве Разума, как мы с вами, но при этом убивать, убивать, убивать!

      – Надеюсь, меня отправят в скорбное путешествие в моей новой карете! – Герцогиня де Граммон все еще пыталась обратить в шутку слова Казота.

      – Карета? Ну что вы, герцогиня! – как-то монотонно ответил Казот. – Никакой кареты не будет! Телега! Телега палача повезет вас всех на эшафот… В карете на эшафот поедет только он один.

      – Да кто же этот счастливец?

      – Король Франции, – ответил Казот.

      – Но это переходит всякие границы! – воскликнул поспешно хозяин.

      Чтение трагедии Вольтера «Китайский сирота» в салоне мадам Жоффрен.

      Анисе Шарль Габриэль Лемонье. 1812 г. Фрагмент

      Но герцогиня продолжала:

      – Но что ж вы ничего не сказали о своей участи, господин мрачнейший пророк?

      Некоторое время Казот молчал. Потом сказал:

      – Я могу ответить только словами Иосифа Флавия, описывающего осаду Иерусалима: «Горе Сиону! Горе и мне!»… Я вижу себя на том же эшафоте, сударыня.

      После этого он встал, учтиво поклонился и ушел.

      Были ли это реальные воспоминания? Мы с вами, как люди здравомыслящие, предпочтем считать, что это беллетристика. СКАЧАТЬ