В огне войны сгорая. Сборник. Николай Офитов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ стояла на нашей реке недалеко от села. Потому и была у него мука и не переводилась, и продавал её всем. Может, это и был его грех, ведь дядя Иван Калачёв брал чужое зерно… А чужое брать нельзя – это грех, как внушали мне мама с бабушкой. Шила в мешке не утаишь, как гласит русская пословица. Земля слухами полнится. А может, зря говорили, что он несун. За руку его кто-то поймал? Видели… Тогда остановили бы… А пустой разговор только распаляет сердце.

      Эти недетские думы и размышления занимали всё моё воображение. Иван Калачёв не выходил из головы. Какой он фронтовик, если ворует и обманывает бедных людей, беря с них последние гроши? Вернулся бы отец с войны, мы так плохо и бедно не жили бы. Он честный был человек, все так говорили, и не дал бы воровать Калачёву. По рукам дал бы… Отец своё отдавал, а этот…

      От обиды и несправедливости стало не по себе. Думы о матери мучили. Бедная мама отдаёт этому крохобору и жулику только что полученные за отца какие-то жалкие деньги на наше содержание, чтобы купить пуд муки, которую она будет по горсточке добавлять в натёртую картошку – это своеобразное тесто в квашне, чтобы испечь хлеб. Получался он сырым и вязким, невкусным, но и такому были довольны. Кто-то вообще голодал и такого не видел. А этот, жадина-говядина, судачили вдовы-солдатки в селе, через подставное лицо продавал в райцентре колхозную пшеницу, и не только там.

      Послышался скрип сенной двери, шаги по ступенькам. Это пришла мама с мукой. Озабоченная и задумчивая, словно её точил какой-то невидимый червь и не давал покоя. Положила куль на лавку и спросила:

      – Поел?

      – Ага, – качая головой, ответил я и попросился на улицу.

      Иди погуляй, варежки не забудь. Мороз за нос хватает. Замёрзнешь – домой.

      – Я на лыжах – не замёрзну.

      Но лыжи я не взял, а направился вверх по тропинке, разглядывая избы своих сельчан. Окна в избах казались хрустальными с рисунками, которые нарисовал мороз. В одном окне я увидел белый берёзовый лес и белые травы, непонятные волшебные заросли, даже животных, похожих на коз, среди которых была и наша Муська. Я зачарованно вглядывался в рисунки мороза, будто это была явь. Что было на стёклах, видел летом. А вот это растение – полевой хвощ. Я узнал его сразу в намалёванной морозом лесенке. Мы с ребятами специально ходили в поле есть его сладкие клубеньки.

      На замороженных окнах проступали курчавые листья тысячелистника, омежника, деревья и другие растения. Я шёл от дома к дому и будто листал зимний гербарий. Словом, что не окно, то своя особая композиция, выросшая из небытия. Я не раз измерял наросший на стёклах иней, и он был толщиной в мой палец и даже толще. Но стоило появиться яркому солнцу, как все эти рисунки под его лучами таяли и исчезали.

      Тропинка была узкая, стоило шагнуть в сторону, тут же проваливался по колено в снег. У дома Калачёва, в самом конце села, я остановился и долго рассматривал его фасад. Дом был красив, с резными наличниками, железной крышей, окна небольшие, светлые, и тоже с морозными узорами. С домом сливался добротный двор с крепкой шиферной крышей. И тут я невольно вспомнил свою худую соломенную СКАЧАТЬ