Собственные записки. 1829–1834. Н. Н. Муравьев-Карсский

Чтение книги онлайн.

      Вслед за тем явился полковник Анреп, который командовал Сводным уланским полком, и также просился. Я всегда умел отделаться от сего человека, кажется, даже вредного. (У него были и припадки сумасшествия.) Я ему отвечал, что, не имея никакого места для него в виду в отряде, мне вверенном, я не могу просить о нем; но так как он приставал, то я ему сказал, что может сам проситься у Паскевича, что он и сделал, и его назначили ко мне же, и Анреп, оставив квартировавший в Ширване на Куре полк свой, явился ко мне. Не зная, куда его девать, я отправил его в авангард к Бурцову.

      Третье лицо было всех занимательнее. Это Анненков, уланский поручик[16], человек, исполненный учености и образования, но необыкновенный чудак, диковинной и противной наружности, и истинно сумасшедший. Я, кажется, упоминал о нем в описании Персидской войны и штурма Ахалцыха, где он был и ранен. Анненков был очень храбр, обращением же своим служил иногда общим посмешищем; иногда же, когда его выводили из терпенья насмешками и шутками, он бранился и дрался и умел остановить насмешников. При том же у него вырывались острые ответы. Он был доброй души и человек с образованием; разговор его бывал приятен. Лишившись недавно жены, он имел припадки ипохондрии и бывал жалок. Часто поступки его показывали совершенно сумасшедшего; он метался в огонь и искал опасностей. Анненков писал порядочно стихи и пользовался некоторым покровительством Паскевича по тому случаю, что он сочинил какие-то стихи в превознесение его за поражение персиян. В полку его не любили, для службы он был бесполезен и не знал ее, ненавидел и не занимался оною. Кроме того, он имел слабость к напиткам, которую поддерживали в нем забавлявшиеся его странностями; ибо он тогда более дурачился, пока не доведут его до бешенства. Забава сия долго продолжалась, и Анненкова все знали за пьяницу. Заметив, однако, сколько он себе чрез сей порок вредил, он, наконец, закаялся пить, захотев сделаться порядочным человеком, и точно воздержался на сие время. Но для меня еще мало пользы было в том, что он не пил; вернее было бы, если бы я от него мог совершенно отделаться, и как он также неотступно приставал ко мне, дабы я его взял, я его обратил также к Паскевичу, у коего он себе и выхлопотал позволение состоять в моем отряде. Не зная также, куда девать его, я его прикомандировал к Анрепу в авангард, и сумасшедшие герои мои отправились вперед, обоими берегами Куры, стараясь опередить друг друга на поприще славы.

      Вот повеление, которое было мне дано по случаю отправления моего.