От А до Я. Избранные рассказы русских писателей. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Знаю, матушка.

      Произносил он высоким тенором, и выговор она сейчас же признала за свой, природный, волжский «верховой», от которого в Петербурге почти отучилась. Говорил на «он» – и очень мягко.

      – Положение такое, – повторила она, – жалованья семь рублей.

      – Влас Иваныч… – заикнулся парень, – сказывали, на восемь рублев.

      – Семь, – повторила Устинья.

      Лучше выторговать рубль, и после, если окажется старателен, прибавить еще рубль, как будто в награду за усердие и по своей протекции.

      – Маловато… поштенная!

      И слово «поштенная» напомнило ей деревню.

      – Больше не дадут; харчи хорошие, чай будешь пить, за угол – в дворницкой – плата хозяйская. Чего тебе еще? – спросила она уже помягче.

      Парень почесал в затылке, но тотчас же наклонил голову и, глянув на нее вбок своими выразительными серыми глазами, выговорил:

      – Пущай-ин так будет, матушка.

      Это слово «матушка» он произносил особенно мягко, точно он с барыней разговаривает.

      – Да ты где живешь-то?

      – Я-то? Здесь, по близости, в Спасском переулке, на Сенной.

      – Мне ведь седни нужно к обеду.

      Устинья из своих прежних, крестьянских слов удержала «седни», хотя при господах его не употребляла.

      – Мы с полным удовольствием. Я останусь. А переберусь к вечеру – если так.

      – Вот я еще посмотрю, – сказала Устинья, разводя в горшочке дичинный бульон, – как ты со службой своей справляться будешь.

      – Известное дело, матушка.

      Парень был подпоясан пестрым кушаком так, как подпоясываются разносчики. Он шапку положил на лавку и стал распоясываться. Под сибиркой у него оказались жилет и розовая рубаха, навыпуск. Устинья и на одежу его поглядела вбок, продолжая мастерить соус.

      – Сейчас-то еще нет настоящей работы: а вот вынеси-ко там корзинку с мусором да подмети здесь.

      – Слушаю.

      Он снял сибирку, засучил рукава и собрался брать корзину.

      – Тебя как звать?

      – Епифаном.

      – Откуда ты? Паспорт, небось, при тебе?

      – При мне, матушка. Я – мижегородской, по казанскому тракту.

      Епифаново «мижегородской» – с буквой «м» – пришлось по душе Устинье.

      – Так мы земляки? – откликнулась она. – Про Горки село слыхал?

      – Как не слыхать, матушка!.. Я – гробиловский. Шелеметевская вотчина была до воли.

      Он даже и фамилию Шереметевых произносил с буквой «л» как истый нижегородец.

      – А я из Горок, – сказала Устинья и в первый раз улыбнулась.

      III

      Около месяца живет Епифан в кухонных мужиках. С Устиньей он ладил с каждым днем все больше и больше. Держал он себя все так же смиренно, истово, головы никогда высоко не поднимал, говорил мягко СКАЧАТЬ