Грустная песня про Ванчукова. Михаил Зуев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ изнеможении. Четвёртая – у детей моих, далёких, оставшихся без отца. Пятая – у этого, три семьсот, пятьдесят два сантиметра… Вроде вместе. А так – поврозь. И ничего с тем не поделать, хоть ты из кожи своей вылези, хоть ты к тому, кто тебе дорог, голым мясом по дороге ползи. Не доползти, не слиться с ним, не стать им. Не суждено». Ванчуков, будто осоловевшая лошадь, попавшая в рой слепней, мотнул головой, пытаясь немедленно отогнать от себя проклятое наваждение, – раз, другой…

      – Что, Серёжа? – всполошился Нечистой. – Болит чего?

      – Душа болит… – как на духу, тихо признался Сергей Фёдорович.

      – Ничего. Пройдёт, – уверенно положил ему на плечо тяжёлую руку Иван Иванович Нечистой. Человек без имени, без даты рождения, без фамилии. Ванчуков разглядывал его, будто впервые. Будто никогда не видел этих знакомых волевых черт лица, будто никогда раньше не слышал спокойного, уверенного голоса. Ванчукову было тепло, как в детстве. И не коньяк вовсе был тому причиной. – Поспать бы тебе, Серёжа, – сказал Иван. – Притомился ты. И я пойду, пожалуй. А то поднял тебя ни свет ни заря.

      – Ну что ты, – виновато улыбнулся Ванчуков. – Что ты, что ты. Что значит – «поднял»?

      – Ладно, – привлёк его к себе Нечистой, обнимая. – Иди спать, отец-герой. Я за собой сам дверь закрою.

      – Иду, – кивнул Сергей Фёдорович и почти что твёрдым шагом поковылял в спальню.

      Уже коснувшись лицом подушки, уже в безмятежный сон проваливаясь, успел подумать: «Страх. Вот что я есть – страх. Всего боюсь, всегда боялся. Иван не боится ничего; нет у него страха. Доброта – есть. Уверенность – есть. Надежда на что-то такое, никому, кроме него, не видимое – есть. Страха – нет. Вот бы мне…» Ванчуков почти был не здесь, когда, словно пузырь метана из топкого вонючего болота, всплыла последняя мысль: «Если б не женился, написала Иза в партком? Или не написала?..» И тут где-то глубоко внутри выключили свет.

* * *

      …Михаил Иванович – улыбка солнышком, лучики морщинок от озорных глаз, блюдечко в руке – хрустнул откушенным от ослепительного куска сахаром, с наслаждением сёрбнул пышущим жаром чаем.

      – Калерушка, знаешь, что было сегодня? Сижу я в кабинете. Вдруг дверь открывается, входит споро – в подштанниках, без обуви, глаз лихой, в руках нож кухонный. К столу моему сразу шасть, глаза закатывает, раскачивается, бубнит тихо: «Михал Иваныч, буду тебя резать и есть, резать и есть, Михал Иваныч, резать и есть…» Я сижу, обмер весь. Он здоровый такой, как конь, да с ножом – лезвие сантиметров двадцать, наточено хорошо – у нас повариха инвентарь блюдёт. Думал, смерть моя пришла. И тут – словно кто мне подсказал. Спрашиваю: «А ты соль принёс?» Он смотрел-смотрел, раскачиваться перестал, говорит: «Нет». Я тогда: «А как ты меня есть-то собрался без соли?» Он замер. Встаю с кресла: «Садись в моё кресло, сиди, жди меня. А я за солью пойду!» Хорошо, ключ от кабинета в кармане был. Представляешь, Калерушка, психиатрическое медбратья забыли закрыть! Вот черти!..

      Калерия СКАЧАТЬ