Чай всегда в четыре. Э. Л. Конигсбург

Чтение книги онлайн.

      – Можешь, – ответила мама. – Но не будешь.

      Я хотел было спросить, кто из нас теперь придирается к словам, но мама посмотрела на меня таким взглядом, что я сразу понял: лучше мне сосредоточиться на бутербродном письме, а не на придирании к словам.

      Я посмотрел на закрытую дверь. Потом на окно. Дверь. Окно. Дверь. Окно. Выхода нет.

      Я достал из ящика письменного стола блокнотик с отрывными листками. По размеру листки были, конечно, больше почтовой марки, но ненамного. Потом я взял шариковую ручку и начал расписывать её на ненужной бумажке. Ручка оставляла царапины и ничего больше. Шариковые ручки иногда приходится долго расписывать. Тогда, во Флориде, Тилли Нахман сказала: «Шариковая ручка – главная причина упадка западной цивилизации. Она сделала процесс письма быстрым, дешёвым и абсолютно безликим». Вот бы маме подружиться с Тилли. Они обсудили бы между собой две главные причины упадка западной цивили‐ зации.

      Не ради спасения западной цивилизации, а ради бутербродного письма я бросил шариковую ручку обратно в ящик и достал оттуда ручку для каллиграфии, чернильную. Заправлять её чернилами я не стал. Заправлю, когда буду готов писать. Ещё я достал остро заточенный карандаш и пачку крошечных самоклеящихся листочков, чтобы составить список идей: за что я могу быть благодарен.

      Я записал: красная тележка. Красная тележка безусловно стоила благодарности, потому что была подарком – хотя по воле обстоятельств я не привёз её с собой домой, в Эпифанию. Потом я подумал ещё и написал ниже: футболка-смокинг. Она тоже была мне подарена, и её я тоже с собой не привёз. Потом я записал: ручка для каллиграфии и чернила. Всё это мне тоже подарили, но ручка и чернила, которые я достал из ящика стола, были не те, а другие – их я купил сам. Ручка для каллиграфии напомнила мне о другой пачке самоклеящихся листочков, которую я купил, чтобы загладить оплошность, возникшую из-за чернил. И хотя те листочки я не получил в подарок, а тоже купил сам, я всё же добавил в свой список самоклеящиеся листочки. Потом оторвал листочек со списком и приклеил к стенке над столом. А потом, как велела мама, стал думать хорошенько.

      Городок Сенчури-Виллидж, где живут мои бабушка и дедушка Гершом, не похож ни на одно из мест, где я бывал. Он во Флориде, но это не какой-нибудь «Мир Диснея», или «Подводный мир», или ещё что-то в таком духе, ради чего обычно ездят во Флориду. Это скорее нечто вроде парка развлечений для стариков. Почти все жители Сенчури-Виллидж – пенсионеры, удалившиеся на покой. Мои бабушка Зейди и дедушка Нейт идеально вписываются в эту компанию.