Стихотворения. Глеб Пудов

Чтение книги онлайн.

      Люблю я ширь бумажного листа,

      страницы белой шумное раздолье,

      где катится волшебная река —

      стихов моих ночное половодье.

      Подтачивают воды берега,

      несут разбитых кораблей скелеты,

      и кажется, что вечная волна

      поэтов знает лучше, чем поэты.

      Вот и я с рюкзаком, окружающим рад,

      восседаю на нижней и угольный смрад

      пропускаю по лёгким. Сегодня в квадрат

      я возвёл себя утром и скобки долой —

      еду в город, что спит за туманной рекой.

      Город полон церквей, площадей и мостов,

      и их возраст чуть больше, чем трижды на сто.

      Впрочем, публика та же: людей и скотов

      там статистика шепчет (как было везде):

      «добродетель лениво плетётся в хвосте».

      Тихий город, старинный: по улицам звон

      расползается в дни православных икон,

      вознесений и входов, убийств, похорон.

      Чудный город, старинный. Проулков забор

      мне при мысли о людях внушает: «аборт».

      Но я завтра в рассвет, полный радостных сил,

      про себя прошепчу, что я вновь посетил

      дорогие места. Ведь по-прежнему мил

      мне сей город античный: умер Ахилл

      в его толстых стенах. Он дорогой рубцов

      незаметных спускался в обитель отцов.

      Я знаю этот город наизусть —

      людей его, историю, дома,

      Но кажется, что глубже его грусть

      впитала моя мягкая душа.

      В осенних листьях – временная смерть.

      Всего лишь смерть, что каждому дана.

      И всё же так красиво умереть

      умеет только местная листва.

      Я помню этот город наизусть

      той памятью, что каждому дана.

      Наступит час, её я поднесу

      Художнику как краску для холста.

      За окном точит ночь свои синие когти,

      узкий месяц по крышам помёт разбросал….

      И когда сей пейзаж не рассматривать мог бы,

      верно б, бросил я этот ночной кинозал.

      Неизбежный Никто обитает в соседнем окошке.

      Гасит вечером свет, зажигает в семь тридцать утра.

      Переходит в гостиную, курит в ладошку,

      и ложится в постель, коль ложиться пора.

      У него в сентябре мокнут ноги и насморк

      превращает его, как Цирцея33, в платок.

      А от горя он может «нарезаться» насмерть.

      Не смотрел бы СКАЧАТЬ