Проклятые критики. Новый взгляд на современную отечественную словесность. В помощь преподавателю литературы. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ вышло и того хуже. А.В. затеял писать роман о Серебряном веке, своего рода беллетризованное послесловие к биографиям Пришвина, Распутина, Грина и Платонова, вышедшим в серии «ЖЗЛ». В итоге рецензенты вяло разгадывали биографические и ономастические ребусы: Пришвин вполне узнаваем, Платонов – несколько хуже, а зачем автор Ницше Нитщем обозвал? Стало быть, иной предмет для обсуждения отсутствовал. По Варламову, Серебряный век был следствием ницшеанства: «Нитщевская зараза прошлась по Руси, одурманила ее, притупила чувствительность и осторожность, а потом обварила кипятком, кислотой соляной и медью расплавленной». Ой, девочки, как страшно жить… Для обозначения духовной порчи, поразившей нацию, автор заимствовал образ в одной из молитв Иоанна Златоуста: «от мысленнаго волка звероуловлен буду» – отсюда и название. Строго говоря, несправедливо было бы винить во всеобщем падении нравов одного Ницше-Нитща. Тут и Шопенгауэр с Кьеркегором старались, и Бодлер с Верленом, и Уайльд с Гюисмансом, – словом, вся мировая закулиса руку приложила. Впрочем, вопрос «кто виноват», по большому счету, не актуален. Гораздо любопытнее, почему ереси растленного Буржуинства как нельзя лучше прижились именно на русской почве, отчего именно в России декаданс из эстетской забавы стал образом жизни, – но в «Мысленном волке» об этом ни слова. Вообще, автор не интересовался ничем, кроме волчьей метафоры, старательно размазанной на полтыщи страниц: фабула, задавленная пудовыми монологами о судьбах отечества, околела во младенчестве, звероуловленные герои были брошены за ненадобностью. Второй идейный центр романа – образ отроковицы Ули, опять-таки до оскомины метафорический. Барышня на протяжении всей книги сосредоточенно решала, какому б чародею вручить разбойную красу: то ли Распутину, то ли Легкобытову-Пришвину, то ли Круду-Грину… В финале Улю изнасиловали пьяные красногвардейцы; аллегория насколько прозрачная, настолько и банальная. Поруганная девица готова была руки на себя наложить, но узрела в небе крест, а немного погодя страдалицу увела с собой нищенка в грязно-розовой накидке, – розовый цвет символизирует постоянное присутствие Богородицы на земле: в скорбях, болезнях и искушениях. Mater Dei ex machina, – комментировать эту плесневелую банальность нет ни сил, ни желания.

      Трюизмы, парафразы, реминисценции – традиционный варламовский материал. «Все это, в сущности, так похоже на матушкины литературно-художественные композиции» («Купавна»), – право, авторское признание дорогого стоит…

      Километры радиации

      «В слове познается мудрость и в речи языка – знание».

Сир., 4:28.

      Лишний повод для покаяния – анахронизмы и нелепицы, достойные второгодника.

      Начем с мелочи: фамилия гриновского героя «Шамполион», считает А.В., «несколько напоминает имя известного французского императора». Хм. Сдается, тут уместнее было бы вспомнить о египтологе Шампольоне, дешифровщике иероглифов. Но это и впрямь мелочь на фоне прочего.

      Варламову ничего СКАЧАТЬ