Смерть – дело одинокое. Рэй Брэдбери

Чтение книги онлайн.

      – …никого.

      На подоконниках валялись дохлые мухи. К сетке от насекомых на окне прилипло несколько мотыльков, окончивших свои дни летом 1926 года, их крылышки потемнели от пыли.

      Где-то далеко наверху, где томилась состарившаяся, забытая в башне безволосая Рапунцель[13], словно прошелестело падающее перышко.

      – …да?

      На прячущихся в темноте стропилах пискнула мышь.

      – Войдите.

      Я толкнул дверь. Раздался громкий пронзительный скрежет. «Наверно, – подумал я, – ржавые петли нарочно не смазывали, чтобы скрип извещал о появлении непрошеного гостя».

      В верхнем холле о давно перегоревшую лампочку билась моль.

      – …сюда, наверх…

      Я стал подниматься в царивших здесь средь бела дня сумерках, проходя мимо повернутых к стене зеркал. Ни одно из них не увидит, как я пришел, ни одно не увидит, как уйду.

      – …да? – прошелестело где-то.

      На верхней площадке я помедлил у дверей. Может быть, мне показалось, что, распахнув дверь, я увижу гигантскую канарейку, распростертую на ковре из пыли, уже не поющую, способную отвечать на вопросы только ударами сердца.

      Я вошел. И услышал вздох.

      Посреди пустой комнаты стояла кровать, на ней с закрытыми глазами лежала старуха, ее губы чуть шевелились – она дышала.

      «Археоптерикс[14]», – подумал я.

      Так и подумал. Честное слово. Я видел такие кости в музее, видел слабые, как у рептилии, крылья этой погибшей, вымершей птицы, ее силуэт был запечатлен на песчанике – возможно, рисунок сделал какой-то египетский жрец.

      Кровать и все, что на ней лежало, напоминали захламленное дно обмелевшей реки. Словно сквозь медленно текущие воды, угадывались соломенный матрас, какая-то ветошь и жалкий скелет.

      Она лежала на спине, такая плоская, такая хрупкая, что я засомневался, живое ли передо мной существо или всего лишь окаменелость, не тронутая ходом времени.

      – Да?

      На пожелтевшем личике, едва видном из-под одеяла, открылись глаза, словно блеснули стекляшки.

      – Я насчет канареек, – услышал я собственный голос. – У вас там объявление на окне? О птицах?

      – Ах, – вздохнула старуха. – О боже…

      Она забыла. Наверно, уже много лет не спускалась вниз. И за последнюю тысячу дней я, похоже, был единственный, кто поднялся к ней наверх.

      – Ах, – прошептала она. – Это было давно. Канарейки. Да-да. У меня были. Замечательные. В тысяча девятьсот двадцатом году, – продолжала она шепотом, – в тридцатом, в тридцать первом… – Шепот стал едва слышен.

      Видно, на этом время для нее остановилось. Дальше просто наступало еще одно утро, проходил еще один день.

      – Они пели. Господи! Как они пели. Но никто не заходил купить. Почему? Не продала ни одной!

      Я огляделся: СКАЧАТЬ