Очень надеюсь, что понравится…
– Леня?
Вика входит неслышно и застает меня врасплох.
– Извини… тебя не предупредили?
Она качает головой.
– Мне захотелось с тобой посидеть. Чуть-чуть. – Я невольно начинаю оправдываться. – У тебя… все в порядке?
Вика кивает.
– Не стоит так часто нырять в глубину, – говорю я, подходя. – Ты хоть перекусила?
– Немножко. Клиентов сегодня – море.
Она не отводит взгляд. Она привыкла считать это работой.
А со мной что-то не так. В груди – холодный ком, сыпучий и колкий, как снег на морозе. Я глотаю воздух и говорю:
– Неужели тебе необходимо так много работать… Мадам?
Вика отходит к окну. Спрашивает, не оборачиваясь:
– Как ты узнал?
– Почувствовал.
– Уходи, Леонид. Уходи навсегда, ладно?
– Нет.
– Какого дьявола ты ко мне привязался? – кричит Вика, поворачиваясь. – Зачем тебе подруга-проститутка? Проваливай! Мне это все нравится, ясно? Трахаться по сто раз в день, менять тела, командовать девчонками и делать вид, что я одна из них! Ясно? Ясно тебе?
Я просто стою и жду, когда она выкричится. Потом подхожу и становлюсь рядом у окна.
Говорить сейчас нельзя, и касаться Вики тоже не стоит, а молчать опасно, но выхода нет, и я жду. Сам не зная чего.
Горы вздрагивают, и пол под ногами начинает трястись. Вика вскрикивает, хватаясь за подоконник, я хватаю ее за плечо и упираюсь свободной рукой в стену. Земля трясется. Снежные шапки оплывают белым дымком, вытягивают вниз щупальца лавин. Мимо окна с грохотом проносится огромный валун.
– Мамочка… – шепчет Вика, садясь на пол. Она скорее возбуждена, чем напугана. – Пригнись, Леня!
Я падаю рядом с ней, и вовремя – в окно бьет хороший заряд каменной шрапнели.
– Баллов пять! – кричит Вика. – Семь!
– Восемь! – поддерживаю я. Вряд ли она видела настоящие землетрясения, иначе бы не веселилась.
Пол хижины еще трясется, но уже слабее, мелкой конвульсивной дрожью.
– Круто, – шепчет Вика, вытягиваясь на полу. Ловлю ее взгляд, касаюсь рукой щеки. – Не сердись на меня, Леня.
– Я не сержусь.
– Клиенты порой… заводят.
– Кепочка? – вспоминаю я.
– Он самый.
– Кто он такой?
Вика дергает плечами:
– Не знаю. Он в разных телах ходит и ничего про себя не говорит. Только… – Она усмехается: – Всегда появляется в кепочке. Отсюда и прозвище.
– Он – садист?
– Да, наверное. Только особого плана.
Ее губы беззвучно шепчут короткое ругательство.
– Вы что, принимаете любых клиентов? Даже таких, от которых на стенку лезете?
СКАЧАТЬ