Картахена. Лена Элтанг

Чтение книги онлайн.

      Хотя что я говорю? Те люди, которых я знала в детстве, уже провалились в болото, в мертвую стоячую воду памяти. Остались только их имена в старой записной книжке моей матери, да только она им больше не звонит.

      Записная книжка была не просто тетрадью, где мать записывала адреса и рецепты, она была гроссбухом, заполненным вычислениями тайных и явных расходов, часословом, исчерканным строчками из проповедей отца Эулалио. Там были имена собак, которых мать так и не завела, благоприятные лунные месяцы, даты смерти соседей, зашифрованные прогнозы скачек в Полиньяно и номера лотерейных билетов, да бог знает что там было, выглядело это примерно так:

      шампиньоны снести Д (старый лоток)

      женщина без тени

      бакалея 49 99

      не забыть наводнение

      сыр три дюжины

      разное (индюшка, белье) остаток 18

      а также каждый день cm на солн

      Я полистала эту книжку только однажды, наткнувшись на нее в кладовой за бутылками с домашним вином, мать заметила это и перепрятала в укромное место. В хорошие дни она вставала до рассвета и принималась колотиться по дому, как будто вдруг понимала, как сильно мы его запустили. Дом выглядел не так уж плохо, если не проходить дальше кухни и столовой. Прошлой весной Бри купил краску для фасада, но так и не собрался его перекрасить, так что банка с надписью «Зеленый лотос» осталась стоять под крыльцом. Зато такого крыльца, как у нас – гранитного, черного, в деревне ни у кого не было, брат сделал его из расколотого мельничного колеса, которое они с другом бог весть откуда приволокли на телеге. Давно это было, я еще в школе училась. Соседка завидовала крыльцу и называла его зловещим надгробием, но я не обращала внимания. Все, что делал Бри, было совершенно, и сам он был совершенством.

      Вчера у меня был выходной, и я провела весь день в саду, подравнивая вьющиеся розы на шпалерах: после январских заморозков многие зачахли, обуглились и свисали почерневшими головками вниз. Ножницы мать куда-то спрятала, и мне пришлось работать старыми, изрядно затупившимися, так что к вечеру пальцы у меня были в пузырях и ссадинах.

      Садовница из меня никудышняя, и так было всегда, зато я любила смотреть, как мать и брат работают на нашем треугольном клочке земли – прореживают живую изгородь, льют воду из шумной жестяной лейки, подравнивают перголу, ведущую от крыльца к беленому амбару. В этой перголе мы с братом однажды нашли гнездо дрозда, в самой гуще пурпурной резной листвы. Теперь туда так просто не подойдешь: плетеная стена галереи покосилась, виноградные ветки соскользнули, вольно перешли на стену амбара и за несколько лет оплели ее до самой крыши.

      Больше всего возни было с трехсотлетним каштаном, подпиравшим крышу перголы с северной стороны. Однажды осенью на него напала каштановая чума, он пожелтел, ослабел и с тех пор так и не оправился. К началу октября плоды СКАЧАТЬ