Танцующая в Аушвице. Паул Гласер

Чтение книги онлайн.

      …Медленно, но верно на голландцев, имеющих еврейскую кровь, накладываются все более жесткие ограничения. На голландцев, которые на самом деле не голландцы, а евреи – если исходить из немецкой расовой теории. Для меня это что-то новое. Внезапно ты узнаешь, что – даже если не имеешь ничего общего с иудейской верой, а все твои предки считались голландцами – ты все равно из другого теста.

      Ты не приписан к еврейской религиозной общине, никогда не ходил в синагогу? Ты был солдатом и сражался за свою страну, как мой брат Джон? Все это не имеет никакого значения! В твоих жилах течет еврейская кровь, и потому отныне ты здесь чужой.

      По-моему, это крайне странное рассуждение. Однако, согласуясь с немецкой расовой теорией, я – еврейка. А раз так – у меня множество проблем. Мне больше нельзя иметь дома радио. Мне закрыт доступ на биржу. Если бы у меня были дети, они могли бы учиться только в еврейских школах. Мне нельзя посещать рестораны. Я не имею права останавливаться в отелях, ходить в кино, на пляж, в парк – и вообще появляться там, где есть надпись “Евреям вход запрещен”. Путешествовать, кстати, мне тоже нельзя.

      И что теперь делать? Так меня ограничивают в гражданских правах, но все, кого это не касается, не слишком этим озабочены. Не с кем обсудить все эти запреты, нет никого, кто смог бы помочь. Новая власть сделала меня абсолютно бесправной. Интересы “чистокровных” голландцев она никак не задевает, и те продолжают жить спокойно. Не исключено, что мне уже нельзя арендовать залы для своей процветающей школы и выезжать на занятия в другие города. Подобный запрет будет для меня пострашнее смерти, и я не хочу мириться с таким положением вещей.

      Я принимаю решение во всем этом безобразии не участвовать и новым правилам не подчиняться, несмотря на то что их нарушение карается высокими штрафами. И я демонстративно сижу на террасе кафе, над входом в которое вывешено грозное объявление: “Евреям вход запрещен!”. Прихожу туда с фотоаппаратом, пью чай и прошу знакомых, которых там встречаю, щелкнуть меня на память. На этих фотографиях я радостно улыбаюсь под надписью “Евреям вход запрещен!”. А однажды я мило болтаю на террасе с немецким офицером. Он очень любезен, а на прощание я прошу и его сфотографировать меня моей камерой на фоне висящего позади меня объявления. Он с удовольствием откликается на мою просьбу… Мне остро требуется подшучивать над всем этим маразмом, хотя бы про себя. Благодаря этому я сохраняю мужество. Но СКАЧАТЬ