Ленинградцы. Драма в трёх действиях с прологом и эпилогом. Борис Гуанов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ я читала, Вера. Наши держатся и лупят фашистов. Из крупных городов вчера ни одного не оставили… Продукты есть, вся страна присылает. Кабоны забиты. Точно… Но дорога одна – по льду.

      ЛИДИЯ ПЕТРОВНА. Это где?

      ВЕРА. Большая земля. На той стороне Ладоги.

      ЛИДИЯ ПЕТРОВНА. Ах, Ладога!

      Входит, осторожно ступая, закутанный в немыслимое количество одёжек, Николай Иванович. В руках у него небольшая пачка книг. Положив их на колени, он осторожно присаживается, кладёт руку за пазуху, к сердцу.

      АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. О, Вы опять с добычей. Поздравляю! И много интересного откопали, Николай Иванович? (просматривает стопку книг) Недурно. Завидую Вашему трудолюбию и неколебимому постоянству в верности книге… Давно похороненный идеал рыцарского служения книге и самоотречения аскетического.

      НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ (устало останавливает). Болтаете.

      АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. А разве время не то, не аскетизма невольного? Жаль. Ошибка, что его не преподавали, как политграмоту, как обязательное условие победы над врагом заклятым.

      НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ. Чтобы проповедовать, надо верить, хотя бы верить в преимущество старых проверенных помочей перед модными подвязками. Примерно Ваша мысль.

      АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. Сдаюсь. Вы умеете быть безжалостным.

      ИЛЬИНИШНА (неодобрительно). Ишь, как запыхались, Николай Иванович, примите-ка валерьяновки.

      НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ. Пожалуй, не надо. Лекарство – это яд. И не стоит его, право, баловать, само придёт в норму. Не в первый раз.

      ИЛЬИНИШНА. Вера, сходи ко мне. Знаешь, где пузырёк.

      Вера уходит.

      АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. Недавно был у знакомого врача. Насколько я понял его, теперешние эскулапы нашли средство от всех болезней сразу. Универсальнейшая панацея.

      ЛИДИЯ ПЕТРОВНА. Новое лекарство.

      АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. Очень простое. Меньше ходить, больше есть.

      НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ. Мрачно шутите.

      АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. Такова жизнь и, отчасти, мой характер.

      ИЛЬИНИШНА. Говорите, вы говорите. А я не пойму, где начало, где конец?

      Они смотрят друг на друга испытующе.

      АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ (с желчью). Начало есть. Мне придётся продать свою коллекцию фарфора. Легче сердце вырвать. Тридцать восемь лет собирал! И тут валерьяновкой не поможешь… По крохам, статуэтку к статуэтке, вазу к вазе, блюдо к блюду. Севр, саксонский… Веджвуд… И вот ищу покупателя с понятием. Всё равно не уберечь! Обидно есть порционную овсянку и сою на фарфоре – это извращения не художественные.

      НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ (сочувственно). Такую коллекцию!

      АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. Умереть из-за фарфора ещё глупее.

      ЛИДИЯ ПЕТРОВНА (со вздохом). Адель Васильевна из девятого номера, помните? Она всё никак не могла расстаться с коврами и…

      АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. Видите. Моя мысль подкреплена жизненными примерами. СКАЧАТЬ