Темные аллеи Бунина в жизни и любви. Николай Шахмагонов

Чтение книги онлайн.

      Или вот начало другого замечательного рассказа, «Солнечный удар», хоть и не включённого Буниным в цикл «Тёмные аллеи», но невероятно близкого к этому циклу:

      «После обеда вышли из ярко и горячо освещённой столовой на палубу и остановились у поручней. Она закрыла глаза, ладонью наружу приложила руку к щеке, засмеялась простым прелестным смехом, – всё было прелестно в этой маленькой женщине, – и сказала:

      – Я, кажется, пьяна… Откуда вы взялись? Три часа тому назад я даже не подозревала о вашем существовании. Я даже не знаю, где вы сели. В Самаре? Но все равно… Это у меня голова кружится, или мы куда-то поворачиваем?

      Впереди была темнота и огни. Из темноты бил в лицо сильный, мягкий ветер, а огни неслись куда-то в сторону: пароход с волжским щегольством круто описывал широкую дугу, подбегая к небольшой пристани.

      Поручик взял её руку, поднёс к губам. Рука, маленькая и сильная, пахла загаром. И блаженно и страшно замерло сердце при мысли, как, вероятно, крепка и смугла она вся под этим лёгким холстинковым платьем после целого месяца лежанья под южным солнцем, на горячем морском песке (она сказала, что едет из Анапы)».

      Можно приводить сотни примеров из множества рассказов, прочитав которые однажды возвращаешься к ним временами снова и снова. Я никогда не расстаюсь с томиком «Тёмных аллей», беру его с собой в санаторий, на дачу, всюду, куда еду надолго и где собираюсь работать над новыми произведениями. И не устаю цитировать, потому что мои герои не могут, как и я сам, обойтись без блистательных произведений, непревзойдённого мастера слова Ивана Алексеевича Бунина. Да и, наверное, каждый, кто дружен с изящной прозой русских писателей, написанной на великолепном русском языке Бунина, Тургенева, Телешева, Пришвина, читая произведения, написанные с любовью к любимым, находят в изящных бунинских строках что-то своё, личное, сокровенное.

      Читают в романе «Жизнь Арсеньева»:

      «Недавно я видел её во сне – единственный раз за всю свою долгую жизнь без неё. Ей было столько же лет, как тогда, в пору нашей общей жизни и общей молодости, но на лице у неё уже была прелесть увядшей красоты. Она была худа, на ней было что-то похожее на траур. Я видел её смутно, но с такой силой любви, радости, с такой телесной и душевной близостью, которой не испытывал ни к кому никогда…»

      Читают и невольно переносят на своё, личное, пережитое… И вспоминая что-то своё, далёкое, давнее – самое первое увлечение, самую первую любовь, ощущают эту удивительную точность фразы: «Прелесть увядшей красоты!» И задумываются: «А какая она теперь, спустя много лет, та, что вызвала некогда первые сильные чувства?»

      Попробуем ответить на вопрос, возможно ли написать такие строки, которые вышли из-под пера Ивана Алексеевича Бунина, возможно ли подобрать такие точные краски, такие проникновенные слова, не испытав тех высоких и необыкновенных чувств, которые в них выражены с такой силой? Нет, конечно, нельзя, конечно, это невозможно.

      Предположим, писатель замыслит художественно пересказать чью-то историю любви, поведать о чьей-то судьбе и построит соответствующий своему замыслу сюжет. Но вряд ли даже в оживлённое художественным словом повествование он сумеет вложить такую неизъяснимую тоску, такую боль своего сердца, если силу любви и радости, силу телесной и душевной близости не испытал сам.

      Писатели нередко обращаются к своим чувствам и переживаниям. Это, говоря языком профессионалов и не просто профессионалов, а тех профессионалов, которым доверено учить будущих писателей – хотя это почти невозможно, – называется «скалывать с себя».

      Такую фразу любил повторять на творческих семинарах писатель Николай Павлович Кузьмин, но понять и оценить её по-настоящему получалось не у всех и не сразу. А чтобы правильно осмыслить сказанное, надо не только прочитать, к примеру, такой пронзительный роман, как «Жизнь Арсеньева», но и прикоснуться к биографии автора романа. И тогда станет понятно, почему Ивану Алексеевичу Бунину удалось написать такие фразы, и написать их с предельной искренностью, заставляя в эту искренность поверить даже самого взыскательного читателя.