СКАЧАТЬ
я Владимира, и начинают весьма справедливо. Церковь Русская действительно появилась не прежде, как со времен равноапостольного просветителя России: с этих только пор у нас начался ряд первосвятителей, без которых, в строгом смысле, нет и не может быть Церкви, ряд, непрерывно продолжающийся доныне; с этих только пор Церковь наша получила надлежащее внутреннее и внешнее благоустройство; с этих только пор она соделалась известною и во всеобщей истории как особая, определенная отрасль Церкви вселенской. Но столько же справедливо и то, что христианство существовало в России еще прежде великого князя Владимира, с самого основания Русского царства, хотя мы и не можем сказать, чтобы была уже тогда у нас постоянная высшая иерархия, а следовательно, была в строгом смысле и Русская Церковь. Не менее справедливо, что христианство существовало в пределах нынешней России даже до основания Русского царства, со времен самих святых апостолов, хотя и тогда не было у нас какой-либо одной определенной Церкви, а было несколько частных Церквей, или епархий, большею частию не имевших между собою никакой иерархической связи. Как же смотреть нам на все эти следы христианства в нашем отечестве до происхождения отечественной Церкви при равноапостольном просветителе России? Говорить о них в самом составе своем история Русской Церкви, без сомнения, не может, потому что история эта должна говорить только о Русской Церкви и начинаться с ее началом. Но и оставить без внимания означенные следы христианства также не может, потому что они имеют ближайшее отношение к Русской Церкви. Отношение к ней тех начатков христианства, какие появились в нашем отечестве со времени основания его до равноапостольного Владимира, очевидно: это было христианство в царстве Русском, в народе русском и имело непосредственное влияние на обращение к святой вере великого князя Владимира со многими из его подданных, т. е. на происхождение самой Церкви Русской. Отношение к ней тех следов христианства, какие существовали в странах нашего отечества еще до основания его, менее очевидно, но также неоспоримо. Здесь важно уже то, что святая вера существовала в странах наших между народами, которых потомки составляют ныне вместе с нами одно политическое тело; еще более то, что в числе христиан, обитавших тогда в России, по всей вероятности, как увидим, находились и наши предки славяне; а особенно важно достоверное известие, что некоторые из тогдашних Церквей, бывших в пределах наших, или имели влияние на происхождение настоящей Церкви Русской, или даже вошли со временем в состав ее. Обвинит ли кто-либо нашу гражданскую историю за то, что она, имея предметом своим собственно судьбу Русского царства, не забывает, однако же, сказать и о народах, издревле обитавших в России, потому только, что они обитали в России; сказать потом о славянах вообще, как предках славян русских, в частности о славянах русских и некоторых неславянских народах, живших в России пред началом Русской державы; сказать, наконец, о варяго-руссах, которые вместе с этими славянскими и неславянскими племенами образовали Русское государство? Без сомнения, никто не обвинит; напротив, скорее обвинили бы, если бы гражданская история наша не упомянула в должной мере о всех этих предметах, столько близких к ее существенному предмету. Так точно неправа была бы и наша церковная история, если бы опустила без надлежащего обозрения те следы христианства, которые издревле существовали в нынешних областях России, христианства, которого держались тогда, между прочим, и наши предки славяне и которое имело потом влияние на происхождение самой Церкви Русской. Но где же должна сказать о них, этих следах святой веры, наша церковная история, когда в самом составе своем сказать не может? Остается одно место: она может, она должна сказать о них предварительно, во введении. Это тем естественнее, что христианство, бывшее в России до великого князя Владимира, действительно и предварило Русскую Церковь, а вместе, несомненно, послужило приготовлением и как бы введением к окончательному основанию ее в народе русском. Следовательно, если всякая наука обязана быть только списком, копиею со своего предмета и тем бывает совершеннее, чем вернее остается своему оригиналу, то история нашей отечественной Церкви поступит в настоящем случае как нельзя более справедливо и поступить иначе не имеет даже права. Вот именно та точка, с которой смотрел я на свой предмет, составляя издаваемое теперь сочинение – «Историю христианства в России до равноапостольного князя Владимира». Я видел, я хотел представить в этой истории не больше как «введение в историю Русской Церкви», введение не как в науку, а только как в историю. Такой взгляд на главный предмет сочинения необходимо уже распростирался и на все частнейшие его предметы. И всяк может судить, в какой обширности я мог рассуждать о каждом из них порознь. Моим правилом было говорить о них только в той мере, в какой имели они или имеют отношение к нашей отечественной Церкви. А потому об одних достаточно было лишь упомянуть как бы мимоходом, о других надлежало сказать более, о третьих еще более. Кратка моя речь о Церквах Армянской и Грузинской до происхождения нашего отечества, хотя о каждой из них можно бы написать особую немалую историю; кратка потому, что отношение этих Церквей к Церкви Русской очень невелико: первая тем только и относится, что находится ныне с нею в пределах одного царства, последняя еще тем, что недавно к ней присоединилась. Обширнее, сравнительно, обозреваю
СКАЧАТЬ