Игрушки (сборник). Александр Малахов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ чную службу в Московском округе ПВО. После увольнения работал наладчиком автоматических линий на автомобильном заводе АЗЛК. Более двух лет проработал в органах внутренних дел Люблинского района города Москвы. С 1992 по 1997 год обучался в Белгородском государственном университете по специальности «Филология».

      Автор сборников стихов «Разговор с тишиной» и «Свет вечерних дум».

      Печатался в журналах «Подъём», «Всерусский соборъ», «OZON», еженедельнике «Литературная Россия».

      Член Союза писателей России.

      Пусть лучше мне будет хуже

      Повесть

      К. М. посвящается

      I

      Начинались вступительные экзамены в институт.

      С раннего утра в длинном полутемном коридоре то здесь, то там стали появляться взволнованные, отчасти испуганные лица молоденьких девушек, редко – парней, которые внимательно, изучающе рассматривали красочные стенды с умными, ставшими крылатыми выражениями и высказываниями известнейших светил науки, как гуманитарно-духовной, так и технически-прикладной, с обязательным масляным портретом великого их обладателя, к коим некоторые тяготеющие (в художественном смысле) индивиды-студенты посчитали своим непременным долгом добавить, привнести что-то туда, где этого не хватает, недостает, и вычеркнуть, убрать (замалевать или сцарапать) то, что, по их разумению, является совершенно лишним или даже чрезмерно излишним для данного светила человеческого разума. И потому на четко прорисованных институтским художником портретах появились рыцарские усики, козьи бородки и рожки, об истинной принадлежности коих и поминать не хочется. К крылатым выражениям добавлены не менее «крылатые» словоформы, большей частью употребляемые на заборах и под заборами, а теперь уже, с выдвижением человеческой расы-цивилизации в новое тысячелетие, громогласно явленные из заплеванных кабаков и подвалов-алкашеприемников тишайшей части законопослушных граждан, на стены институтов, дворцов культуры и других общественных учреждений, где словесные изыски несостоявшегося поэта или писателя оценят по достоинству народные массы.

      Низший из штилей возвращается народу, не подогрето-шаткому и подогрето-падкому, а выученному, образованному и желающему всячески образоваться.

      Неспешно проходят по коридору последние проснувшиеся, выспавшиеся и отдохнувшие от научных бдений студенты, отыскивая необходимую аудиторию по знакомым лицам сокурсников.

      Еще робкие абитуриенты оттесняются в конец коридора, где горой возвышаются учебные столы, подготовленные для покраски. Свободные пустоты между угловатыми пирамидами занимаются поступающими из боязни попасть под окрепшие плечи старшекурсников.

      Режет уши оглушительный звонок, и распахнутые двери выпускают в коридор говорливые группки будущих учителей и руководителей учебных заведений, пока еще не приобретших должной важности и солидности и не прочувствовавших всей ответственности перед родителями своих будущих учеников и перед страной в целом за воспитание жизнеспособного подрастающего поколения. И потому они смеются, балагурят, обнимаются, выказывая тем самым молодецкую солидарность и простое единство душ всего студенчества.

      Постепенно многоголосая орава рассасывается по аудиториям, затихает шарканье, цоканье каблуков. Снова берет противно высокие ноты электрический звонок, эхо уносит его в глубь коридора.

      Рой пылинок, поднятый толчеей и беготней, высвеченный выбравшимся за верхушки тополей уже горячим солнцем, медленно оседает на столах, отчего они кажутся еще более жалкими и ветхими.

      Слышны глубокие вздохи, шуршание страниц. Перебираются, сортируются шпаргалки и рассовываются по карманчикам и складкам одежды, дописываются нудные, незапоминающиеся правила на еще незагорелых, мечтающих о прохладном песке пляжа ножках и прикрываются до подходящего случая шуршащей юбкой средней длины.

      Экзамен – дело серьезное, и идти на него нужно во всеоружии.

      Девушки нервно поглядывают на часы: время экзамена неминуемо приближается. Дрожь в коленях учащается вместе с частотой сердцебиения. Начинается хождение от одной стены до другой, а перелистывание страниц уже измученных учебников напоминает роение пчел.

      Луч света сквозь пыльное окно косо падает на лицо девушки, стоящей поодаль, высвечивая ее большие печальные глаза. По тому, как она бегло просматривает страницы учебника, видно, что не боязнь предстоящего экзамена угнетает ее, и потому Олег чувствует, что печаль эта внутренняя, глубинная; какая-то боль мешает большим, под редкими длинными ресницами глазам воссиять радостью, для которой они и были созданы: карие, с лучиками изумрудных волн и еле заметными золотыми ниточками-жилками.

      Непослушная тоненькая прядь волос падает на книгу. Она легким движением отводит ее в сторону, на мгновение отрываясь СКАЧАТЬ