Братья и сестры. Книга 3. Пути-перепутья. Книга 4. Дом. Федор Абрамов

Чтение книги онлайн.

      Вот теперь уже кое-что ясно.

      – Где он? – спросил четко.

      – Татя-то? Да на Синельге, у своей избы… Один… Который уж день…

      – Порато, порато болен. Иван Митриевич только вот приехал…

      Михаил с яростью зыркнул на сестру, на мать: всегда вот так! Начнут молотить обе сразу – ни черта не поймешь.

      Полную ясность, как всегда, внесла Татьяна – даром что девчонка:

      – Иван Дмитриевич только что с Синельги приехал. Приезжаю, говорит, к избе – где старик? А старик в сенцах лежит – пошевелиться не может. Левая половина отпала. Дак я, говорит, в избу затащил, а теперь пускай Михаил за ним едет…

      Михаил все-таки ничего не понимал: почему старик на Синельге? Как туда попал?

      – Я, я виновата… – зарыдала Лиза. – Ведь я-то знала, что его нельзя было отпускать…

      – А раз знала, дак за каким дьяволом отпустила?

      – Да как не отпустишь-то? Тот письмо прислал – мы с татей с ума сошли…

      – Кто – тот? Какое письмо?

      Лиза спохватилась, заширкала носом, запоглядывала по сторонам, но разве скроешь от своего брата? Давясь слезами, призналась:

      – Тот… Егорша письмо прислал… В армии хочет остаться…

      Мать завсхлипывала – и она ничего не знала про Лизкино горе.

      Михаил рявкнул – как кнутом стеганул. Потому что, ежели распуститься с ними, вой поднимут на всю улицу.

      – Мати! На конюшню! Сани запряги. (На телеге на Синельгу не попадешь.)

      – Да есть сани. Я уж схлопотала…

      Михаил начал распрягать лошадей, попутно отдавая распоряжения:

      – Веревку несите. Да одежонку какую. Живо! Чего стоите? Не за бревном – за человеком еду.

      Он торопился. Солнце уже садилось за крыши, а до Синельги самое малое час трястись. Ну разве есть время слезы точить да причитать?

      Глава двенадцатая

      В эту ночь Лиза не сомкнула глаз и на минуту.

      Сперва, вернувшись со скотного двора, мыла пол в избе – хотелось, чтобы больной свекор попал в чистоту (старик любил опрятность), – потом стала перебирать его постель да увидела клопа на стене возле кровати – начала лопатить весь стариковский угол. Все перемыла, перескоблила: стены, кровать, голбец кипятком ошпарила, а потом уж заодно и перину перетряхнула. Чего больной человек будет маяться на старых соломенных горбылях? То ли дело свежее сенцо! И мягко, и дух приятный, луговой.

      Вот так со всеми этими делами – с мытьем пола, с приборкой стариковского угла, с перебивкой перины – она и проваландалась до двух часов ночи, а там уж и спать некак: надо печь топить, какую-то еду для больного сообразить, Васю к своим отнести (насчет коров она договорилась еще вечор с Александрой Баевой).

      Лиза привыкла начинать свой трудовой день с первыми дымами, на деревне такая уж работа у доярки, но сегодня она и того раньше выскочила из дому, а к матери СКАЧАТЬ