Холодно. Александр Злищев

Чтение книги онлайн.

      Я вспоминаю дом всё чаще вечерами.

      Берёзки, тополя, и серый свой район.

      Но так противно жить в прокуренной печали,

      И слушать в тишине сердечный камертон.

      А все эти стихи – дурацкая затея.

      Я много перебрал унылых, скучных строк.

      Но каждый раз, когда рождается идея,

      Перед собой кладу очередной листок.

      Я знаю, что не стать мне гением эпохи.

      И не стремлюсь попасть на полосы газет.

      С тех пор, как я узнал про выдохи и вдохи,

      Мне нужно просто жить, и видеть белый свет.

      Мне жалко тех людей, которые в запоях.

      Которые любовь не поняли совсем.

      И с головы до пят я был в таких помоях,

      Но вовремя пошёл по ветру перемен.

      И хочется дышать мне жадно каждой порой,

      И хочется забыть Есенина в себе.

      Но, видно, крепко сел воронежской подковой

      К его кобыле я и в песне, и в стихе.

      А так, начистоту – приятно откровенно,

      Что хриплый голос мой однажды прозвучал

      В Норильске, Душанбе, в Германии у Рейна,

      При том, что отродясь в тех далях не бывал.

      И, значит, не спроста я бормотал ночами

      В студийный микрофон душевные стихи.

      Но, помню, злился, да, когда не различали

      Где гений был Сергей, а где были мои.

      Но всё ушло в года, и всё теперь спокойно.

      Я молод, не забыт, на месте две руки.

      Шагаю по стране размеренно, покойно,

      И в уши раздаю вам разные стихи.

      Посмотри в окно,

      Там белым бело.

      Замело поля,

      И не видно края.

      Никого вокруг,

      Только белый пух.

      Милая земля

      Дремлет замирая.

      Снится ей капель,

      И весенний хмель,

      Свиристели трель,

      Да побеги мая.

      Но бело кругом

      За моим окном.

      Спи, моя земля,

      Милая, родная.

      Летают мошки, и фонарь горит.

      Они живут по странному закону.

      Я на перроне. Кто-то говорит

      Что поезд приближается к перрону.

      Я еду в ночь, в вагоне тишина.

      Моргает сон зелёными часами,

      А за окном огромная страна,

      Да фонари с косыми проводами.

      И в этом есть какая-то печаль,

      Как ноября четвёртая неделя.

      И мы летим как мошки на фонарь,

      Который нам горит в конце тоннеля.

      Летела жизнь, и тучи над Невой.

      Холодный ветер задирает ворот.

      Ползёт река по городу змеёй,

      И до костей пронизывает холод.

      Летела жизнь как мусорный пакет,

      Который ветер гонит в переулке.

      Холодный дом, расшатанный паркет,

      Советский шкаф, и мятые окурки.

      Ползёт по рельсам ледяной трамвай,

      Гремит болтами, искрами харкая.

      Молодожёны делят каравай,

      Их ждёт Сухум, или огни Паттайя.

      А я сижу за кухонным столом

      Холодный чай и твёрдое печенье.

      Ты позвонила завтра, а потом

      Я посвятил тебе стихотворение.

      Так и живём. Сегодня на потом.

      Ещё сезон какого-нибудь мыла.

      Свалилась ночь, и мы уже идём

      Туда где тускло, серо и уныло.

      Гремит трамвай по треснутой «губе»,

      И холода отсрочили гниенье.

      Все мои мысли только о тебе.

      Лови, как есть, моё стихотворение.

      Горит фонарь в глухую темноту,

      Ползёт луна, как призрачный корабль.

      И подводя досадную черту

      Смеётся надо мной декабрь.

      Смеюсь и я до боли и до слёз,

      Такая СКАЧАТЬ