Маленькие фанатики Луны. Мила Тумаркина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ уководитель неожиданно уехал в Америку. На постоянное место жительства. И теперь в Министерстве здравоохранения не могли решить, кому же возглавить данное научное направление. А главное – от него ушла жена.

      Все, что угодно мог ожидать Ухов, но только не это. Он привык к ней настолько, что почти не интересовался ее жизнью. Ему казалось, что жизнь давно налажена, и налажена удачно. Он за мамонтом, она у очага.

      Окончил с отличием престижный вуз, ординатуру. В двадцать пять блестяще защитил кандидатскую. Его научные статьи публиковались в солидных медицинских журналах во многих странах мира. Ему писали письма маститые ученые. Готова докторская. И всего-то тридцать восемь лет за спиной. Он возглавляет кафедру, читает лекции, оперирует. Его имя пользуется большим уважением в медицине, в городе называют его «последней инстанцией перед Богом». Это ли не признание! И семейная жизнь складывалась нормально, дома чисто, ужин на столе… Как ему казалось, до того злополучного вечера, когда жена Лора совершенно спокойно, преувеличенно спокойно сказала ему, что любит другого, давно с ним живет, а теперь уходит…

      Ухов смотрел на тонкое, будто выписанное акварелью, лицо жены, удивительно моложавое и по-прежнему красивое, и с ужасом сознавал, что испытывает облегчение. Будто вскрыт давно мучивший всех нарыв. Он хорошо помнил, как сильно любил ее, как добивался и страдал, как умолял о рождении ребенка. И теперь, бродя по огромной, недавно отремонтированной и обставленной новой мебелью квартире (дочь давно уже училась за границей и требовала от Ухова только одного: регулярно платить за учебу и отправлять ей деньги на съем жилья и еду), прекрасно понимал: что-то в его жизни пошло не так. Не сложилось, не убереглось. Ощущение одиночества, ненужности и неуверенности, совсем ему не свойственных, выбивало из привычной колеи. Делало раздражительным и агрессивным. Приходя вечерами домой, буквально валился с ног с одним единственным желанием – завалиться спать. На ужин сил не хватало. Да и не было ужина. В холодильнике сиротливо прятались десяток яиц и кефир, стоящий там уже неделю. Но и во сне ему не было покоя.

      Этот сон, который снился ему с какой-то регулярной последовательностью, выматывал похлеще работы. Будто идет Ухов по июньскому лугу ранним утром, где-то журчит ручей, солнышко только начинает припекать, а трава еще прохладная, так и хочется упасть в нее и смотреть на бегущие облака. Но тут появляется бабочка совершенно удивительной окраски и размера. Ухов ошеломлен. Он пытается поймать ее, рассмотреть поближе, запомнить мельчайшие линии на ее крылышках, переходы от одной краски к другой, но она не дается, будто манит куда-то. Ухов бежит за ней, протягивая руки, и не может поймать. И когда, совсем изнемогший от погони, останавливается, бабочка садится на его плечо. Удивительная, необыкновенная, покорная…

      Именно в этот момент его наполняло ощущение такого неимоверного счастья, легкости, почти невесомости, что перехватывало дыхание. Он просыпался. Всегда на одном и том же месте. Долго потом смотрел в потолок, чувствуя учащенное биение сердца и выступивший на лбу пот.

      Ухов презирал всяческую мистику и недосказанность. Только конкретность. Только по существу. Но реальность утекала, как вода из непочиненного крана на кухне, и он совершал странные поступки. Вот и сегодня: завелся так, что чуть не ударил этого новенького, белобрысого молокососа.

      Перед операцией и после – в ординаторской обычно травили анекдоты. Рассказать новый анекдот, не слышанный никем, считалось высшим пилотажем и почти приравнивалось к блестяще сделанной операции. Жорка Саркисов, однокурсник Ухова и давний друг, был мастером высокого класса. Большой, толстый, волосатый и очень добрый, Жорик был хирургом «божьей милостью», но совершенно не честолюбивым. Его, в отличие от Ухова, любили до обожания в хирургическом отделении, да и во всей больнице. Ухова уважали, восхищались, боялись, а Жорку любили. И в этом было существенное отличие. Две большие разницы, как говорят в Одессе. Жорик сглаживал все острые углы и умело гасил взрывной и очень властный характер друга.

      В этот день Ухов не смеялся и не поддерживал разговор. Операция прошла не удачно, вернее не так, как он планировал. Белобрысый интерн, присланный из ординатуры, завел всех. Жорка громко смеялся, показывая свои сахарные крупные зубы, и от восторга закатывал глаза. Ординаторская взрывалась хохотом и одобрительным гудением. Практикант становился своим.

      – А хотите, я расскажу историю? – предложил молчавший и не смеявшийся Ухов. Ординаторская приготовилась к очередной хохме. Все знали: Ухов рассказывал редко да метко. Он закурил, и неожиданно для себя и для всех, рассказал о сне.

      В ординаторской повисло молчание. Не знали, как реагировать. До того это было не похоже на Ухова.

      – Удивительное дело, – прервал молчание полюбившийся всем интерн, – по японским поверьям, если бабочка садится на плечо к человеку, то он скоро умрет. И засмеялся, ожидая, что все поддержат его удачную шутку. Но ординаторская оцепенела. Молчание становилось угрожающим. Белобрысый, казалось, не заметил неловкости, и весело закончил:

СКАЧАТЬ