Взгляни на арлекинов!. Владимир Набоков
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Взгляни на арлекинов! - Владимир Набоков страница

СКАЧАТЬ pe="note">{2}

      На английском языке:

      See under Real («Подробнее см. „Истинная“»), 1939

      Esmeralda and Her Parandrus («Эсмеральда и ее парандр»), 1941{3}

      Dr. Olga Pepnin («Д-р Ольга Репнина»), 1946{4}

      Exile from Mayda («Изгнание с Майды»), 1947{5}

      A Kingdom by the Sea («Княжество у моря»), 1962

      Ardis («Ардис»), 1970{6}

      Часть первая

1

      Первую из трех или четырех своих жен, сменявших одна другую, я встретил при довольно необычных обстоятельствах: события развивались, как неуклюжий тайный сговор, с никчемными подробностями и главным крамольником, не только не имевшим представления относительно его истинной цели, но еще настаивавшим на совершении бессмысленных действий, исключавших, казалось бы, малейшую возможность успеха. Вопреки этим ужасным промахам, ему каким-то чудом удалось сплести паутину (в которую я угодил из-за серии собственных ответных оплошностей) и тем самым исполнить предначертанное, в чем и состояла единственная цель того заговора.

      Как-то во время весеннего триместра моего последнего года в Кембридже (1922) я согласился, «будучи русским», разъяснить кое-какие тонкости в устройстве гоголевского «Ревизора». Его готовила к постановке, в английском переводе, театральная группа «Светлячок», руководимая Айвором Блэком, талантливым актером-любителем. У нас был общий наставник в Тринити-колледже, и он едва не свел меня с ума, без конца изображая жеманные ужимки старика, – спектакль, продолжавшийся почти все время, что мы завтракали в «Питте»{7}. Короткая деловая часть разговора вышла еще менее приятной. Айвор Блэк намеревался облачить гоголевского Городничего в пижаму, поскольку «вся пьеса ведь не что иное, как дурной сон старого пройдохи, и разве ее русское название, „Ревизор“, не происходит от французского rêve, сон?». Я сказал, что, на мой взгляд, это кошмарная идея.

      Если и были репетиции, они прошли без моего ведома. Собственно, как мне только что пришло в голову, я не уверен даже в том, что его постановка когда-либо предстала перед огнями рампы.

      Вскоре после этого я встретился с Айвором Блэком во второй раз – на какой-то вечеринке, во время которой он пригласил меня и еще пятерых других человек провести лето на Лазурном Берегу в имении, которое, как он сказал, ему только что досталось в наследство от его престарелой тетки. Он тогда едва стоял на ногах и неделю спустя, накануне своего отъезда, выглядел весьма озадаченным, когда я напомнил ему о его дивном приглашении, каковое, как оказалось, лишь я один и принял. «Мы с тобой – двое никому не нужных сирот, – заметил я, – и нам лучше держаться вместе».

      Болезнь заставила меня провести в Англии весь следующий месяц, и только в начале июля я послал Айвору Блэку вежливую открытку с извещением, что я могу прибыть в Канн или Ниццу в какой-либо из дней на следующей неделе. Я почти уверен, что упомянул субботу, вторую половину дня, как наиболее подходящее мне время приезда.

      Попытки телефонировать со станции ни к чему не привели: линия непрерывно была занята, а я не из тех, кто упорствует в борьбе с дефектными абстракциями пространства. Однако мой полдень был испорчен, притом что полуденное время у меня любимый пункт в повестке дня. В начале своего долгого путешествия я убедил себя, что мне уже много лучше; теперь мое состояние было ужасным. День выдался не по сезону пасмурным и унылым. Пальмы же не раздражают только в миражах. По какой-то причине таксомоторов, как в дурном сне, было не сыскать. В конце концов я забрался в маленький, провонявший автокар из синей жести. Поднимаясь по петлистой дороге, со столькими же поворотами, сколько было и остановок «по требованию», штуковина на колесах дотащилась до моей цели за двадцать минут – и приблизительно за то же время я бы добрался туда пешком с побережья по легкому короткому пути, который я тем волшебным летом выучил наизусть: камень за камнем, ракитник за акатником. Было все, что угодно, кроме волшебства, во время этой угнетающей поездки! Я согласился приехать главным образом в надежде утихомирить в «лощеных волнах» (Беннетт{8}? Барбеллион{9}?) нервное расстройство, окаймлявшее безумие. Теперь же левая половина моей головы превратилась в кегельбан боли; с правой стороны, из-за спинки переднего кресла на меня поверх материнского плеча глазело тупое дитя. Я сидел рядом с покрытой бородавками женщиной в плотных черных одеждах и сглатывал тошноту, качаясь между зеленым морем и серой скалой. К тому времени, как мы наконец доехали до деревни Карнаво (облезлые стволы платанов, живописные лачуги, почта, церковь), все мои мысли сосредоточились на одном золотистом образе: бутылке виски в моем саквояже, которую я вез в подарок Айвору Блэку и которую я поклялся откупорить прежде, чем он заприметит ее. Шофер оставил без внимания мой вопрос, но похожий на черепаху маленький пастор с огромными ступнями, сходивший СКАЧАТЬ



<p>3</p>

«Эсмеральда и ее парандр». – Героиня романа Гюго «Собор Парижской Богоматери» (1831), «испанская цыганочка» Эсмеральда, упомянута Набоковым в «Аде» (начитанный Гумберт называет Лолиту гитаной, имея в виду роман Гюго и повесть Мериме «Кармен», 1845); парандр – мифический мимикрирующий олень.

<p>4</p>

«Д-р Ольга Репнина». – Набоков использует известное историческое имя: кн. Ольга Николаевна Репнина-Волконская (1872–1953) была женой герцога Георгия Николаевича Лейхтенбергского, одного из основателей берлинской антибольшевистской организации «Братство Русской Правды». В 1938 году Набоковы некоторое время жили на Cap d’Antibes, где снимали комнату в русской «инвалидной» вилле (возможно, отразившейся в описании виллы «Ирис»), принадлежавшей некогда тому самому герцогу Лейхтенбергскому.

<p>5</p>

«Изгнание с Майды». – В шестой части романа, в которой семидесятилетний повествователь дает решающий смотр своим арлекинам, об этой книге сказано, что она представляет собой «собрание рассказов» и что Майда – это далекий остров (отсылка к северному острову в «Solus Rex» и в «Бледном огне»). Майда – это легендарный остров, с XIV столетия и до начала прошлого века указывавшийся на многих картах Северной Атлантики под разными названиями (Asmaidas, Mayd, Maida и др.). Две главы, оставшиеся от неоконченного романа «Solus Rex» (ок. 1940), Набоков перевел на английский и опубликовал в сборнике рассказов «The Russian Beauty and Other Stories» (1973), вышедшем незадолго до того, как Набоков приступил к сочинению «Арлекинов». В примечании к этим главам из «Solus Rex» Набоков обрисовал его замысел и объяснил, что его герой-художник, потерявший жену, так глубоко уходит в своем воображении в вымышленную страну, что она начинает обретать реальность: «В первой главе Синеусов говорит, что он переезжает с Ривьеры в свою старую парижскую квартиру; на самом же деле он перебирается в угрюмый дворец на далеком северном острове».

<p>6</p>

«Ардис», 1970. – Название поместья в «Аде» (1969), в котором протекает первая часть романа, представляет собой частичную анаграмму «парадиза» (paradise) и отсылает, помимо собственно романа, к знаменитому американскому издательству Карла Проффера, созданному незадолго до начала работы Набокова над «Арлекинами» и печатавшему его русские книги.

<p>7</p>

«Питт» – университетский мужской клуб Кембриджа, названный в честь Вильяма Питта Младшего (1759–1806), самого молодого (24 года) премьер-министра Великобритании.

<p>8</p>

Беннетт. – О каком именно Беннетте здесь идет речь, сказать затруднительно: если не о Гарри Беннетте (1890–1948), писавшем стихи под псевдонимом Ройден Барри, то, возможно, о плодовитом английском романисте и драматурге Арнольде Беннетте (1867–1931). В письме к жене от 2 июня 1939 г. Набоков упоминает «очень забавный „Дневник“ Арн. [ольда] Беннет [та]».

<p>9</p>

Барбеллион – Вильгельм Нерон Пилат Барбеллион (таков был избранный им ряд «самых отвратительных имен в истории») – псевдоним английского натуралиста Брюса Фредерика Каммингса (1889–1919), автора прославивших его «Дневников разочарованного» (1919). Его упоминание здесь не случайно: Каммингс страдал рассеянным склерозом и подробно описал ход болезни на страницах своего дневника.