Писатель. Александр Молчанов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ уснику, ежились в своих пиджачках и курточках и перемещались по городу короткими перебежками от магазина к магазину. Разумеется, в магазинах такие посетители ничего не покупали и тянулись не к витринам, а к батареям.

      В магазине «Фрукты» на улице Пирогова в эти дни было особенно многолюдно. Собирались здесь в основном молодые люди. Продавщица к ним давно привыкла и не выгоняла на улицу, тем более что «эти» как раз время от времени все-таки что-нибудь покупали. В основном сигареты, пиво и легкую закуску. Кажется, никто из них никогда не брал фрукты.

      «Эти» быстро сходились, легко находили общие темы для разговора и никогда не держались дольше трех-четырех дней. Появлялись, мгновенно вливались в коллектив, а потом исчезали навсегда.

      Они все были разные – молодые бородачи, крепкие ребята в спортивных костюмах, металлисты в косухах, студенты, хиппи, работяги, золотая молодежь. Разговоры у них всегда были одинаковые – про детское питание, кроватки, памперсы и пеленки.

      Каждый день ровно в девятнадцать ноль-ноль они выходили из магазина, выстраивались вдоль желтого двухэтажного дома напротив и начинали кричать:

      – Галя!

      – Лена!

      – Вера!

      – Алена!

      После чего окна на втором этаже открывались, из них выглядывали измученные и счастливые Гали, Лены, Веры и Алены и начинали говорить цифрами:

      – Семь и восемь с половиной по Апгару.

      – Пятьдесят два сантиметра.

      – Три девятьсот.

      Ровно в восемь все окна закрывались, и молодые люди с чувством выполненного долга шли по домам – доживать свои последние тихие, спокойные и свободные дни.

      А в желтом двухэтажном здании Волоковецкого роддома № 2 дежурные нянечки на каталке развозили малышей по палатам на кормление. Потом было свободное время, когда молодые мамы могли посмотреть телевизор, почитать, поболтать или поспать. Следующее кормление было в полночь, после чего можно было поспать до четырех утра.

      Мамочки должны были привыкать к рваному ритму жизни с бесконечными ночными побудками.

      Кажется, этот жесткий режим был установлен не для их детей, а для них самих – для того, чтобы лишить их собственной воли.

      – Вы теперь не люди, а шкафчики с едой для ваших детей, – любила говорить нянечка Аида, которая проработала в роддоме № 2 больше тридцати лет.

      Шкафчики, черт возьми. Кажется, это доставляло ей огромное удовольствие – называть их так.

      За эти тридцать лет она повидала всякого и всегда с первого взгляда на роженицу понимала, с кем будут проблемы, а с кем нет.

      Нина Шарова ей сразу не понравилась.

      «Больно прыткая», – подумала она, хотя Нину провезли мимо нее на каталке. Ее огромный живот был накрыт простыней, и правая рука бессильно свисала вниз и болталась при каждом движении каталки.

      Что-то в ней такое было. Может быть, невидящий взгляд из-под полуприкрытых век. Или упрямо поджатые губы.

      Ее должны были поместить в палату рядом с холлом, но Аида, не особо отдавая себе отчет в том, что делает, как бы случайно передвинула карточки на стойке, и Нину отправили в угловую палату, самую дальнюю.

      Подальше спрячешь – поближе возьмешь.

      Нина родила здоровую девочку на следующий день после поступления в роддом. Родила быстро, за два часа. Стремительные роды.

      «Как по учебнику», – сказал врач.

      Сразу после родов Нина впала в полную прострацию. Отказалась взять ребенка на руки и даже посмотреть на него. А когда анестезия отошла и девочку принесли ей на кормление, отвернулась к стене и сказала:

      – Уберите. Не хочу ее видеть.

      Все понятно. Недаром никто к ней не приходил ни до, ни после родов. Никто не ждал в магазине «Фрукты», чтобы ровно в девятнадцать ноль-ноль закричать: «Нина!»

      Аида такое видела сто раз. Мужик сделал девчонке ребенка и сбежал.

      Или жертва изнасилования. Всякое бывало.

      Ребенок-то не виноват.

      – Отказываться будешь? – спросила Аида.

      Нина не ответила.

      – Подумай еще. Всю жизнь жалеть потом будешь.

      Аида сделала пометку в журнале, доложила о происшедшем врачу, а новорожденную девочку покормила разведенной смесью.

      Вечером пришел мужчина. Пожилой, солидный, в дорогом костюме, в пальто. Глазастый, посмотрел на нянечку один раз – как сфотографировал. Даже не так – просветил рентгеном насквозь.

      Долго СКАЧАТЬ