Человек за бортом. Илья Арустамов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ то меня бы запросто обвинили во лжи и лицемерии. Но я абсолютно честен. Нет ничего печальнее истории о сердце, что бьется десятки лет, а умирает за мгновение.

      Вчера меня выгнали с работы. Разумеется, я давно хотел и сам ее бросить, но потребность в деньгах и собственная лень никак не позволяли решиться. Мой начальник, мсье Оффенс, был уверен, что фирма – единственная причина и смысл жизни. А остальное, к ней не относящееся, просто не должно существовать. Все бы ничего, только никакого проку такого подхода сотрудникам не было. Мы получали одинаковые деньги, работая хоть успешно, хоть отвратительно.

      – Я не могу приехать в офис в воскресенье, – сказал я.

      – Почему?

      – Потому что это мой выходной, а работу в этот день никто оплачивать не будет.

      – Вообще-то мы тут делаем общее дело и следуем важной миссии. А это требует от нас всеобщей преданности процессу и максимальной концентрации на поставленных задачах, – сказал Оффенс.

      – Моя миссия – работать и получать за это зарплату. Ее мне начисляют только за рабочие дни. Хотите забрать у меня выходные – хорошо. Но тогда, будьте так добры, оплачивайте их в соответствии с полноценной рабочей сменой. И не надо пудрить мне мозги, вас волнует только собственный карман, который набиваем именно мы, рядовые сотрудники, пока вы бездельничаете и целыми днями гуляете по кабинету.

      – Что вы себе позволяете?! – воскликнул Оффенс.

      – Что хочу, то и позволяю. И говорить могу тоже, что угодно. Никаким законом это не запрещено. Идите к черту со своей конторой! – прокричал я и ткнул его пальцем в грудь.

      Собственно, из-за этого бунта меня и выгнали. Уже после полученного расчета и подписанного заявления я попрощался с коллегами. Они поддержали меня, кто-то даже оказался настолько смел, что шепотом обозвал начальника придурком. Но я мог все бросить, а они были вынуждены и дальше там гнить, как рыба, продажей которой и занималась фирма. Их держали семьи. Но в той работе точно не было никакой святой миссии.

      Так что на следующий день я сидел у себя в съемной квартире на маленькой кухне и вникал в ту самую газету с новостью о казни человека. Я увлекся и прочитал весь разворот трижды. Обвинение изначально просило высшей меры – смертного приговора. Как отметил репортер, суд и присяжные вынесли его довольно расторопно, будто это был последний процесс перед долгожданным обедом. Обвиняемый сразу сознался в убийстве, надеясь на снисхождение и смягчение наказания. И вот что было интересно: у него не было ни ссоры с убитым, ни каких-либо других мотивов совершать это преступление. Защита утверждала, что произошел несчастный случай, а не дерзкое и спланированное убийство, достойное высшей меры наказания. Репортер отмечал, как обвинение опиралось на негативную характеристику подсудимого, полученную из опросов третьих лиц. Жонглируя показаниями свидетелей, прокурор обратил внимание суда, что обвиняемый совсем недавно потерял мать, которую предварительно отправил доживать свои годы в дом престарелых. Но всего через день после похорон он отправился веселиться на пляж, где и произошло убийство. Показания свидетелей, присутствовавших на похоронах, окончательно сформировали портрет крайне черствого человека. На присяжных очень действуют такие истории, поэтому будьте готовы к смерти, если вас выставят бессердечным подлецом.

      Жара и духота. Обычно в самый их разгар я заседал на своем конторском месте и обливался потом под тихий шепот вентилятора, гоняющего раскаленный воздух. Сегодня меня ждало иное – неизвестность. Найти себе занятие в первый безработный день оказалось непросто. Разумеется, до обеда я провалялся в кровати, что откликнулось тупой головной болью. Офисная работа стала мне порядком ненавистна, а искать новую я не торопился. Накоплений хватало на пару месяцев привычной жизни, поэтому идея дать себе недельный отпуск выглядела очень привлекательно.

      Я оделся и вышел на улицу. После небольшой прогулки по бульвару, изученному от безделья вдоль и поперек, отправился в кафе. Там вежливый официант вручил мне экземпляр еще одной газеты. В нем тоже была новость о вчерашней казни, но подавалась она иначе. Это было государственное издание со всей характерной для него сухостью и штампованностью повествования. Репортер не особо старался посвятить читателя в судебный процесс и ограничился лишь тремя краткими абзацами: виновен, приговорен, казнен.

      Ох уж эта бездушная государственная машина. Даже в самом тонком и интимном деле, ведь нет ничего интимнее смерти человека, она умудряется испортить величайшую трагедию своей примитивной риторикой. Был человек и нет человека – это все, что волнует государство. Никакие переживания, причины, следствия, процесс – ничего из этого не имеет значения. Либо есть ноль, либо есть единица. Остальное в статистику никак не обратить. И находится наша жизнь между двумя пачками бумаг – документы о рождении и о смерти. Последний штрих любой биографии всегда останется за чиновником. Противно.

      Я оплатил счет и решил пойти к Софии. Только поднимаясь по лестнице СКАЧАТЬ