Роза Марена. Стивен Кинг

Чтение книги онлайн.

      Пролог. Зловещие поцелуи

      Она сидит на полу в углу и пытается вдохнуть воздух. Еще пару минут назад в комнате было так много воздуха, но теперь его нет совсем. Откуда-то издалека доносится тихий свистящий звук. Она знает, что это воздух входит ей в горло и выходит обратно чередой лихорадочных сбивчивых вздохов. Но ее все равно не покидает чувство, что она тонет. Здесь, в углу гостиной. Глядя на разорванную книжку в мягкой обложке, которую она читала, когда муж вернулся домой.

      Ей уже все равно. Боль настолько сильна, что у нее просто нет сил беспокоиться о каких-то незначительных мелочах. Вроде того, что ей нечем дышать или что в воздухе, который она вдыхает, как будто и нет воздуха. Боль поглотила ее, как – по Библии – кит поглотил Иону, того пророка, уклонившегося от божественного поручения. Боль похожа на ядовитое жгучее солнце. Она пульсирует где-то в глубинах ее естества. В том самом месте, где до сегодняшнего злополучного вечера было лишь мягкое и спокойное ощущение новой жизни, что растет у нее внутри.

      Такой страшной боли она не испытывала никогда. Даже тогда, лет в тринадцать, когда она резко развернула свой велосипед, чтобы объехать рытвину на дороге, а в результате упала, ударилась головой об асфальт и заработала шрам длиной ровно в одиннадцать швов. Она помнит, как это было: серебристая вспышка боли и искрящееся темное удивление, которое последовало за ним и которое на самом деле оказалось обычным обмороком… Но та боль не идет ни в какое сравнение с этой болью. С этой кошмарной агонией. Она держит руку на животе, и плоть под рукой уже не похожа на плоть. Как будто кто-то вспорол ей живот и вместо живого ребенка положил туда раскаленный камень.

      Она думает: Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы с ребенком ничего не случилось.

      Но теперь, когда дышать стало немного легче, она понимает, что с ребенком уже случилось что-то нехорошее. Он – ее муж – постарался на славу. Когда ты беременна на четвертом месяце, ребенок еще не отдельное существо. Ребенок – он часть тебя. И когда ты сидишь в углу, и твои волосы липнут к влажным от пота щекам, и у тебя ощущение, словно ты проглотила горячий камень…

      Что-то течет по бедрам с внутренней стороны. Это похоже на поцелуи. Скользкие, мокрые и зловещие.

      – Нет, – шепчет она. – Господи, нет. Боженька миленький, нет.

      Она думает: Пусть это будет пот. Пусть это будет пот… или пусть я обмочилась. Да, наверное, так и есть. Когда он ударил меня в третий раз, мне было так больно, что я обмочилась и даже не обратила внимания. Пусть будет так.

      Только это не пот. И она вовсе не обмочилась. Это кровь. Она сидит на полу в углу гостиной и смотрит на разорванную пополам книжку. Полкнижки валяется на диване, полкнижки – под журнальным столиком. А ее чрево готово извергнуть ребенка, которого до сегодняшнего злополучного вечера она носила в себе безо всяких проблем и жалоб.

      – Нет, – стонет она. – Нет. Господи, ну пожалуйста. Скажи, нет.

      Она видит тень мужа. Искореженную продолговатую тень, похожую на огородное пугало или на тень повешенного. Она пляшет и корчится на стене арочного коридора, который ведет из гостиной в кухню. Она видит тень – телефонную трубку, прижатую к тени-уху, и длинный закрученный телефонный шнур, тоже тень. Она даже видит, как его тени-пальцы распрямляют мягкие завитушки шнура, на мгновение замирают и отпускают шнур, так что он снова закручивается в спираль, словно бы по привычке – вредной привычке, от которой никак не избавишься.

      Поначалу она решает, что он звонит в полицию. Но это, конечно же, полный бред. Ведь он сам полицейский.

      – Да, это срочный вызов, – говорит он. – Красавица, я повторяю: мне надо срочно. Она беременна. – Он слушает, перебирая пальцами телефонный шнур, а когда заговаривает опять, в его голосе явственно слышатся нотки раздражения. Всего лишь слабые нотки, но она знает, что это значит. Ей снова становится страшно. Во рту появляется противный металлический привкус. Кто посмеет ему возражать? Кто посмеет с ним спорить? Кому хватит ума пойти ему наперекор? Только тому, кто его не знает. Тому, кто не знает его так, как знает она. – Разумеется, я понимаю, что ее нельзя трогать с места. Вы меня за идиота считаете?

      Она запускает руку под платье и осторожно ведет ее вверх, по бедру – к промокшим горячим трусикам. Она твердит про себя: Пожалуйста. Сколько раз она мысленно повторила это заветное слово после того, как он вырвал у нее книжку? Она не знает. Но вот опять: Пожалуйста, Боже. Сейчас я дотронусь до этой жидкости, и пусть рука будет чистой. Пожалуйста. Сделай так, чтобы рука была чистой.

      Но СКАЧАТЬ