Синдром астронома. Бразервилль

Чтение книги онлайн.

      Будь готов, что твой утренний город

      вдруг окажется незнакомым:

      вместо луж и машинного ора —

      тишина предзакатной комы,

      время пало, как лошадь хромая,

      ароматы не режут ноздри,

      только ползают слизни трамваев,

      задремавший катая воздух,

      только люди застыли бетонно

      в полужесте, в броске, на вдохе,

      спят они в это время дома,

      в липких снах – образцы суматохи.

      Телефоны – в ладони на выпас,

      светофоры красны кому-то,

      дождь готов задержаться и выпасть,

      птицы сбились давно с маршрута.

      Вперемешку с узлами конструкций

      город видит во сне скульптуры.

      Будь готов в этом сне не проснуться,

      и стать частью его структуры.

      Ветер шершавый жонглирует мусором,

      ясень сутулится, тополь торчит,

      хнычет на ветке ворона кургузая,

      лавочка стонет, моргают грачи,

      фыркает кошка в окошко острожее,

      пляшет блоха на собаке хромой,

      дворник улыбкой цепляет прохожего

      и заражает его болтовнёй,

      тучи по сини вульгарно распластаны —

      взмылят друг дружку, того и гляди.

      Девушке раненной врач лейкопластырем

      пробует полость заклеить в груди.

      Детям в войнушку играться не велено,

      чокнутых строек испытывать нерв.

      Дети, шагнувшие с крыши, немедленно

      падают вверх.

      У каждого нормального скелета – лязг.

      Оделись мегаполисы в гирлянды бус,

      пустились мегаполисы в бега и в пляс,

      их клацанье костяшек – аритмичный пульс.

      У каждого скелета: в черноте глазниц,

      под рёбрами, где ранее гнездилась сушь —

      гуляют сквозняки, как по нутру больниц,

      и держатся за косточки обрывки душ.

      Сцепились две фигуры у тюльпанных клумб

      и, вроде бы – целуются они взасос,

      но зоркий наблюдатель не увидит губ,

      для зоркого – прохожий завсегда безнос.

      Укутаешь в красивое свои мослы,

      никто и не подумает, что ты – скелет,

      и жаждешь воскрешения души весны,

      а вечером скрываешься в квартирный склеп

      лелеять то живое, что в других мертво,

      в колодцы черепов – очередное «тьфу».

      Мертвеешь, и – живее человечек твой.

      У каждого скелета человек в шкафу.

      Чужое представление о тебе —

      меняет внешность,

      становишься куском пластилина

      в руках близоруких;

      кто хочет —

      добавляет свои детали, гладя нежно,

      другие —

      удаляют, на их взгляд, ненужные штуки.

      Ты плавно превращаешься

      в небыль, в скользкий фоторобот,

      в продукт отнюдь не первого,

      не второго сорта мысли,

      и, сколько не лепи

      на себя ошмётки гардероба

      и хитрые ловушки —

      покрыть не сможешь метки вислые.

      Выходишь

      непонятной конструкцией

      в такой же город,

      наполненный

      взахлёб СКАЧАТЬ