Мой друг Пират. Уле Кристиан Лёйнинг

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ о если вдруг нет, то до «Рагнарёка» и «Отвесного прыжка» наверняка, а они тоже отличные. Мне про них рассказывал Рубен из нашего класса. Говорил, они такие жуткие, что не у всех парней из десятого храбрости хватает прокатиться.

      Но из туннеля на нас сквозь стену дождя вылетел белый грузовик. Его занесло, и он протаранил нас в лоб.

      Дальше чернота.

      Ни удара, ни пожара.

      Только я опять проснулся посреди ночи на больничной койке и весь в поту таращусь в темноту.

      Три минус два будет один

      Прошло уже два года, но я думаю об аварии каждый день. Все прикидываю: а если бы мы не поехали в тот день в Тюсенфрид? Машина, к примеру, не завелась бы. Или водитель грузовика проспал бы и выехал позже. Или его бы тормознули за слишком быструю езду. Тогда все осталось бы как прежде.

      А так вместо парка и горок я не на шутку развлекся в университетской больнице Осло. Четыре сломанных ребра, перелом лодыжки, лопнувшая барабанная перепонка, и сам весь побитый, сине-желтого цвета. Хуже всего дело обстояло с ногой: они вкрутили в нее столько штырей и железок, что она стала похожа на средневековый кистень (помните такой шар с шипами)? Шея умудрилась пережить столкновение с грузовиком не сломавшись, но левое ухо никогда не будет слышать хорошо. К нему прицепили коричневатую коробочку – слуховой аппарат. Парни из десятого срывают ее, когда им нечем заняться.

      Не знаю точно, сколько времени врачи надо мной колдовали, но когда меня разбудили после наркоза, у кровати стоял лысый коротышка с розой в одной руке и Библией в другой. За ним теснилась кучка людей в белых халатах. Никто из них не плакал, но вид у них был скорбный, и, когда пастор положил розу рядом со мной на кровать и взял меня за руку, я все понял.

* * *

      Десять дней спустя я выкатился на коляске из больничных дверей, за мной тащились двое сопровождающих из кризисной команды. От лекарств в голове висел влажный туман, так что дорогу до церкви я плохо помню. Только проблески мелькали перед глазами, как свет на стекле в дождь.

      Потом были похороны: я спустился в царство холода и мрака и, похоже, до сих пор оттуда не выбрался. Еще помню дождь и туман, он змеился меж могильных камней как серые удавы. И черную дыру в зеленом газоне помню. Она была гораздо больше, чем в кино показывают. И гораздо глубже.

      Но лучше всего я помню то, что случилось по окончании церемонии, после того как пастор кинул на гроб горсть земли.

      Пират на мою голову

      Я сидел в дебильной в плохом смысле слова коляске «Молния Маккуин», в которую меня засунули умники из кризисной команды. Ноги они мне прикрыли пледом в розово-бирюзовых тонах. А сами встали за коляской и раскрыли надо мной зонт.

      И держали его чуть под наклоном.

      Холодная вода текла мне за шиворот, все время прокладывая новые русла. Под мокрым пиджаком рубашка прилипла к коже, и меня знобило, как в лихорадке.

      Я закрыл глаза и сразу оказался один в выстуженном кинозале. Красный занавес разъехался в стороны, и на экране замелькали кадры.

      Быстрее.

      Еще быстрее.

      Вспышка! Еще вспышка! Еще!

      Мама?.. О, папа?!

      Добро пожаловать в Тюсенфрид!

      «Спиди-монстр», первый вагон.

      Чух-чух-чух.

      Почти доехали до вершины.

      Чух-чух-чух-чух-чух.

      Люди, деревья и дома внизу похожи на кубики лего.

      Темные тучи заасфальтировали горизонт.

      …И ослепительный свет фар из черной дыры в скале.

* * *

      Не знаю, надолго ли я вырубился, но, когда я в конце концов открыл глаза, размытый фокус навелся на резкость, все вокруг перестало расплываться и казаться сном. Боль в ноге разгорелась и колотила уже молотком. Обезболки вот-вот перестанут действовать, понял я.

      Вот тогда я и увидел его. Издали, в конце парковки. Я знал его только по фотографиям, на всех он был в неизменной пиратской шляпе, с бутылкой рома в руке и черной повязкой на глазу. Вообще-то его зовут Бен, он папин дядя, но, глядя, как он идет ко мне, юркой черной тенью лавируя среди надгробий, я понял, почему папа всегда звал его Пиратом. Лицо в настоящих шрамах и с какими-то складками. Кожа обветренная и пересушенная, похожая на старую неструганую деревяшку. Руки жилистые и сплошь забитые татухами.

      Когда он сжал своей моряцкой лапой мою ладонь, пальцы хрустнули, как сухие веточки.

      – Хм, парень, так это ты Андре? – Пират ослабил хватку и отступил на шаг. – Ты небось меня не помнишь? Наверняка не помнишь. Ты был не больше своей бутылочки, когда Рой привез тебя показать. СКАЧАТЬ