Первая формула. Р. Вирди

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ый канат, что вот-вот лопнет. Представьте, несколько человек разом затаили дыхание, ожидая, кто первым подаст голос. Несколько человек, готовых вцепиться когтями в того, кто промолвит слово. Подобная тишина возникает в компании мужчин, слишком уставших для того, чтобы начать разговор, и не желающих слушать собеседника. Так затихает зрительный зал перед началом пьесы.

      Идеальная для меня сцена. Я знал, как заставить публику очнуться от сна с открытыми глазами, как ее заинтересовать. Однако же каждому хорошему представлению требуется подпитка. Мне, например, нужен крепкий чай.

      Смазанные маслом, тщательно начищенные полы; изъеденные временем, хотя и прочные, деревянные балки… Мое внимание привлекла мутная поверхность единственного в таверне зеркала, мерцающего размытым миражом за спиной трактирщика.

      Я подошел к стойке.

      Хозяин таверны посмотрел на меня поверх кромки стакана, который натирал заученными механическими движениями. Окинул его взглядом и я. Нестарый еще, средних лет человек, хотя в редеющих на макушке волосах куда больше седины, чем положено мужчине его возраста. Мягкий выпирающий живот, который еще сильнее подчеркивает туго натянутая на теле коричневая рубаха. Грудь объемом с пивную бочку. Под глазами залегли тяжелые складки – то ли много бывает на солнце, то ли слишком часто улыбается. Правда, сейчас ни тени улыбки на его лице я не заметил.

      Я молча разглядывал трактирщика, добавив в царившее в таверне безмолвие и свою лепту. Воздух в зале сгустился: казалось, его можно пощупать руками. Немолодые посетители в дальнем углу уставились на меня с неподдельным любопытством. Похоже, у этих ребят свободного времени хоть отбавляй. То, что нужно.

      Знаю, как заинтересовать публику: исподволь подогреваешь в ней ожидание – словно потихоньку подкладываешь дровишек в тлеющий очаг – и дело в шляпе.

      Слой за слоем.

      Я добавил напряжения, вытащив дорожный дневник из висящей за спиной связки. Развернул, извлек из него лист бумаги. Достать перо из складок плаща – вроде бы проще простого, однако я не преминул сделать при этом замысловатый финт кистями. Тем, кто не слишком искушен в искусстве ловкости рук, могло показаться, что вещица выпрыгнула сама.

      Театральные жесты и зрелищность представления всегда производят неизгладимое впечатление на публику. Взгляды посетителей привлек длинный футляр, который я неторопливо положил рядом с собой.

      В глазах завсегдатаев уже светилось откровенное любопытство.

      В мою ладонь привычно и удобно лег тонкий кусочек рога с серебряной инкрустацией. Внутри – полость с чернилами. Я медленно и плавно начал водить пером по бумаге.

      Трактирщик посматривал на меня с тщательно замаскированным интересом, и его молчание еще больше уплотнило повисшую в зале тишину. Он походил вдоль стойки и, словно невзначай, встал против меня. Вроде как нашел подходящее место, куда поставить начищенный до блеска стакан.

      На обман я не поддался и тут же запустил к нему по стойке лист бумаги. Улыбнувшись, замер в ожидании.

      Трактирщик покосился на мою записку, моргнул и уставился на троицу в углу. Безмолвие сгустилось еще; наконец толстяк поднял бумажку, зажав ее между большим и указательным пальцами. Ну и глаза у него… Цвета опустившегося над рекой утреннего тумана – тускло-серые, а за скучной серостью – слабый намек на выцветшую со временем голубизну. Он вчитался в мои письмена, и его зрачки затвердели, стали похожи на холодный сланец. Возможно, моя странная просьба покоробила трактирщика, однако его лицо не изменилось ни на йоту.

      Толстяк снял с латунного крючка над головой деревянную кружку и повернул краник бочонка, откуда потекла жидкость цвета сырой землицы. Перекрыв клапан, плюхнул кружку на стойку и застыл, словно каменное изваяние. Ему, как и всем остальным, хотелось знать – что будет дальше?

      Подтянув кружку к себе, я заставил публику подождать. Одно дело – попросить напиток, и совсем другое – заказать его, не промолвив ни слова. Об оплате, к удивлению собравшихся, даже речи не зашло. Я знал, что делал.

      Тишина в зале взорвалась скрипом отодвигаемых посетителями стульев.

      Я направил взгляд на источник шума, даже не повернув головы. К стойке шагала дружная троица. Итак, что же налил мне трактирщик? Ему было сказано – чай, а в кружке плескался эль.

      Я промолчал. Всегда чувствую, когда меня испытывают. И знаю, как себя в этом случае вести. Большинство владельцев таверн не слишком охотно обслуживают ершистых лицедеев: получишь от них монету-другую, а хлопот не оберешься. Я сбросил капюшон и поднес кружку ко рту.

      В прозрачном и терпком напитке явственно ощущался привкус корицы, кардамона и ясменника, еще присутствовали легкие нотки аниса. Пришлось сдержаться, чтобы не облизать губы. Я подавил удивленный вздох.

      Безмолвие.

      Я СКАЧАТЬ