Титус, наследник Сан-Маринский. Петр Власов

Чтение книги онлайн.

      Никто не верит, что я был там. Даже те, кто смог вернуться вместе со мной из герцогства Сан-Маринского. Они не помнят ни замка, ни старика Архивариуса, ни похода, после которого на моей щеке навсегда отпечатался бледный косой рубец.

      Думаю, я тоже должен был забыть. Не сомневаюсь – кто-то тщательно зачистил все до одного темные углы подсознания, чтобы та, другая жизнь, не могла вспомниться даже ненароком, как слишком складный сон или бредовое дежавю. Так бы, наверное, и случилось, если бы не рукопись. С годами я понял, что эти неумелые, ученические строки – самое ценное из написанного мной, пусть в издательстве, где выходят мои книги, печатать ее категорически отказались. Уверен, Архивариус приложил к тому руку. Но я на него не в обиде. Ведь он навсегда изменил мою судьбу, сделав наследником Сан-Маринским.

      Каждую ночь, перед тем как заснуть, я размышляю: почему выбор пал на меня? Иногда все кажется игрой случайностей и стечением обстоятельств. Чаще, напротив, видится тщательно спланированный замысел, уходящий корнями во времена моего беззаботного детства. Уже лет в семь больше всего на свете меня занимали затрепанные до последней степени толстые книжные тома, трофеи обстоятельных раскопок в задних рядах домашней библиотеки. Я раз за разом с какой-то сумасшедшей одержимостью перечитывал эти фолианты с ломкими страницами и сладковатым запахом, выучивая наизусть целые главы. Было в них, известных до сих пор или уже благополучно забытых историях о походах, плаваниях и полетах к звездам, что-то общее. Искренняя надежда на то, что мир на самом деле устроен не так, как выглядит он сейчас из вашего окна. Рукопись, пожелтевшие страницы которой щедро залеплены грязью и свечным салом, а листы украшены благородной бахромой, напоминает мне одну из тех престарелых книг-инвалидов. Ровно по центру ее изуродовала глубокая рваная рана – след от наконечника стрелы, пробившей стопку бумаги почти насквозь.

      Другой вопрос, на который не удается ответить раз и навсегда, – почему я все-таки выжил в том странном мире? Оказался сильнее и выносливее, чем о себе думал? Ведь все было всерьез – намного серьезнее, чем здесь. Меня не покидает чувство, что вернулся я ненадолго, как будто приехал погостить на лето к родственникам. Потому даже по прошествии десятка лет я с трудом отзываюсь на прежние имя-фамилию. Порой, забывшись, нескромно пишу свой титул в какой-нибудь миграционной декларации, и тогда бедолага-пограничник, беспомощно шевеля губами, вновь и вновь перечитывает по слогам самые главные для меня в жизни слова: Ти-тус, на-след-ник Сан-Марин-ский.

      Книга первая

      1. Затмение

      Когда Титуса привезли в психиатрическую клинику, сразу стало легче – еще до того, как вкололи первый укол. Человека, посаженного в палату с решетчатыми окнами, нельзя обвинить в бездействии. Теперь он ни за что не отвечает.

      – Вас тоже беспокоит солнечное затмение? – с деланым сочувствием поинтересовался дежурный врач, приняв переодетого в больничное Титуса у санитаров.

      Тот усмехнулся.

      – Затмение – просто регулярное астрономическое явление. Меня беспокоит другое. Хотя… Зачем беспокоиться, если мы уже обречены?

      Врач, чьи глаза смотрели на пациента устало и отрешенно, зевнул.

      – Значит, вас беспокоит конец света. Который наступит заодно с будущим затмением. Так?

      Титус пожал плечами.

      – Говорю еще раз. Не может беспокоить то, что уже случилось. Мертвец не беспокоится по тому поводу, что он мертв.

      Врач, принявший за месяц не менее сотни новых больных, половину из которых волновало ожидавшееся полное солнечное затмение, а другую половину – неизбежный одновременный конец света, все-таки продолжил разговор. Скорее всего, потому, что собирал материал для диссертации «Депрессивные расстройства и масштабные явления природы».

      – Почему же вы считаете, что мир обречен?

      – Бог… оставил нас. Мы ему больше не нужны.

      – Вы верите в Бога?

      – Я знаю, что он есть.

      – Знакомы лично?

      Нет, они не встречались. Однако тот факт, что Бог существует, открылся ему еще в дни раннего, наивного детства. Сам по себе, без чтения Библии или поучений взрослых, исключительно опытным путем. Он начал замечать, как таинственная внешняя сила неизменно откликается на все его поступки. Уже годам к девяти вывел для себя закон бумеранга: сделал хорошо другому – скорее всего, и у тебя все будет в порядке. А вот если напакостил, нагрубил, обманул – жди неприятностей. Методы неведомой силы походили на способ, которым отец натаскивал их таксу. Когда та показывала характер, то легко, но обидно хлопал ее по заду широким ремнем. Когда же она смешно танцевала на задних СКАЧАТЬ