– Фима спятил? Пусть сам выкручивается, как может!
– Спасай ситуацию, Леська! Найди инвесторов футболистов, их тренеров, менеджеров. Уборщиков, наконец. Уж те наверняка ещё на месте. В конце концов, сами спортсмены живут на базе недалеко от стадиона.
– Уборщиков? Ты смеёшься? Что они мне расскажут? Какие трусы у Колесникова или каким шампунем он моется? Не смеши!
– А может, у него на теле много шрамов, он редкий засранец и кидает мусор куда попало или дрочит в душе. Хоть что-то!
– Ты дура, Нинка? Кто такими подробностями делиться со студенткой станет.
– Лес-я-я-я… Умоляю! Иначе… босс…
– Да пошёл он в зад! Что он сделает? Уволит? Плевать! Позвонит декану? Розгами отстегает? Папарацци я не планировала становиться!
– Лучше бы розгами, – вздыхает Нинка. – Он сказал, что вычтет с тебя за подъемные и билеты в тройном размере.
– Ух, сволочь!
Со злостью свапаю по экрану и бегу к подъехавшему аэробусу. Хоть какое-то движение вперёд. Но водитель качает головой и трещит, как попугай:
– Su boleto? Su boleto? (Ваш билет – исп.).
– Нет билета, – я протягиваю шоферу деньги, но он отрицательно качает головой выгоняет меня из салона.
Спрыгиваю на асфальт. Ненавижу мужиков! Все козлы! Ещё и ничего не понимаю! Что не так с этими испанцами? Я же не пытаюсь проехать зайцем!
Решительно иду на абордаж и пытаюсь протиснуться внутрь с другими пассажирами, но дверь захлопывается у меня перед носом.
Сажусь на скамейку. Просовываю руку под косу и впускаю слабый приток воздуха к влажной шее. Духота. Обрежу к чертовой матери волосы! Точно обрежу! Сделаю себе каре. Надо было поднять их вверх, не так бы мучилась сейчас от жары.
А, все едино! Если не везет, то по полной программе.
Набежавшие слезы закрывают радужной пленкой глаза. Везде облом. С тоской слушаю, как взлетают самолеты. Где-то там, далеко, мой дом.
Всхлипываю, так становится жалко себя, и отшатываюсь: чужая рука сует мне под нос салфетку.
– Возьмите, – на чистом русском языке говорит мужской голос.
– Спасибо, – бормочу, не поднимая головы: никому неинтересно смотреть на красный нос, из которого капают слёзы и не только…
Зато хорошо вижу волосатые ноги с мощными икрами, обтянутые джинсовыми шортами.
– Это был последний автобус.
– Как?
Задираю голову. Слёзы мгновенно высыхают, а мокрый нос меня уже не смущает.
– Вот так. Следующий рейс – в шесть часов утра.
– Но почему меня не пустили в автобус?
– Нужно было в автомате купить билет. Водитель их не продаёт. Смотрите туда…
Мужчина показывает рукой на агрегат, похожий на банкомат, прилепленный к колонне.
СКАЧАТЬ