Утренний приём пищи по форме номер «ноль». Георгий Апальков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ал за свои годы. Повестка от военкомата стала для него билетом во что-то лучшее, в другой мир, где он отыщет много интересного и получит шанс по-новому проявить себя. Батонова распирало от чувств, и болтал он без умолку.

      Дверь в купе отворилась. Перед нами появился Капитан. Мы затихли.

      – Через пятнадцать минут на выход, – объявил он.

      Мы молча кивнули, и только Батонову захотелось высказаться.

      – Наконец-то, товарищ капитан! У меня срака уже квадратная, товарищ капитан! Булки болят!

      Мы посмеялись. Посмеялся и Капитан.

      – Смейтесь, смейтесь пока. Завтра уже не до смеха будет.

      После этих слов Капитан ушёл, оставив дверь открытой.

      – В лифте чё-ли родился, ёпп, – вполголоса сказал Батонов, встал и захлопнул дверь.

      – Ты чё так громко? Вдруг услышит, – прошептал Тихонцев.

      – Да и ну его, чё? Мы ж не в армии пока ещё, чё он мне?

      Мы снова загалдели, и только Голецкий всё так же молчал. Старая мысль в его голове сменилась новой. «Пятнадцать минут. Пятнадцать минут… Пятнадцать минут!»

      На привокзальной площади нас ждал зелёного цвета автобус. Рядом с автобусом стоял и курил зелёного цвета прапорщик. Фонари высвечивали во мраке только его силуэт. Лица видно не было. Когда он затягивался, огонёк сигареты чуть подсвечивал его подбородок и нос. Глаза прапорщика оставались в тени.

      Капитан велел нам ждать. Он поздоровался с прапорщиком и передал ему бумаги на нас. Они поговорили о чём-то, а потом пожали руки, и Капитан ушёл. Прапорщик сделал последнюю затяжку, выкинул окурок и дал команду:

      – В автобус, в колонну по одному, заходим.

      Мы ехали, сквозь холод, слякоть и ночь. Дорога была ровной, и водитель гнал с ветерком. За весь путь прапорщик заговорил с нами только один раз.

      – Все из одного военкомата? – спросил он.

      – Так точно! – ответили мы.

      – Судимые есть?

      – Так точно! – ответил Отцепин.

      Прапорщик усмехнулся, достал новую сигарету и закурил.

      – Двадцать два долбоёба… – сказал он, задумчиво глядя в окно.

      Нас доставили в часть, высадили, завели в казарму и усадили в комнату досуга с ударением на первый слог. Выглядела она как учебный класс в школе: три ряда парт, скамейки за партами и трибуна перед партами. Прапорщик встал за трибуну и стал вводить нас в курс дела.

      – Так, знач щас. Щас делаем следующим объазом. Достаём все телефоны, звоним ъодителям. Звоним, пишем – всё ъавно. Ъядовой Анукаев ъаздаст вам каъточки с инфоъмацией. Там будет адъес части, мой номеъ телефона и номеъ замполита. Доводите эту инфоъмацию до ъодителей. Если какие-то вопъосы – звонят пусть напъямую мне. МНЕ! Это понятно?

      – Так точно!

      – Всё, пять минут, въемя пошло.

      Прапорщик картавил. Досадное дело, когда ты прапорщик с двумя «эр», да ещё и по фамилии Гр-р-решин.

      Комната досуга наполнилась шумом. Мы звонили матерям, отцам и жёнам в последний раз перед тем, как с головой погрузиться в новую реальность. Каждый из нас наслаждался этим ночным разговором с родными. И только Батонов сидел с хмурым видом и листал фотографии каких-то девок в купальниках. Звонить ему было некому.

      – Так, всё, заканчиваем, – объявил прапорщик. Комната досуга стихла.

      Мы выключили телефоны и положили их в сумки с личными вещами. В них были остатки прощальных гостинцев от тех, кто провожал нас на поезд. Часть домашних вещей нам должны были оставить, а с частью из них мы прощались навсегда.

      – Сумки тепеъь кладём во-о-он в тот угол, и…

      Прапор остановился, услышав какой-то звук. Мы тоже его услышали. То были тихие всхлипы Голецкого, закрывшего лицо руками и плакавшего за партой в первом ряду. Бедняга совсем расслабился.

      – Ты чё это? Дома что случилось? – спросил прапорщик.

      Голецкий покачал головой.

      – А что такое?

      Голецкий не мог ничего ответить: его душили слёзы.

      – Гъустно поди, да? Домой охота?

      Голецкий стал кивать и даже немного подуспокоился. Ему казалось, будто прапорщик проявляет участие, и что если он сейчас выложит ему всё, то прапорщик выслушает и поймёт. А может – и домой отправит! Переборов страх и боль, державшие его за горло, Голецкий выдавил из себя:

      – Д… д-да. Домой хочу-у-у!

      – Домой хочешь?! – переспросил прапорщик.

      – Угу-у-у!

      – А СКАЧАТЬ