К тому времени как епископ влетел в гостиную, отец Ангуин успел справиться с похмельем и теперь сидел, натянув на лицо робкую улыбку.
– Ах, отец Ангуин, отец Ангуин, – промолвил епископ, пересекая комнату. Рукопожатие вышло почти искренним – епископская длань сдавила локоть хозяина, другая сжала его ладонь, однако за стеклами епископских очков отражалось недоверие, а голова раскачивалась из стороны в сторону, словно подстреленная игрушка в ярмарочном тире.
– Чаю?
– Не до чаю, – ответил епископ и встал, подбоченившись, на коврике перед камином. – Я приехал, чтобы говорить о единении всех здравомыслящих во Христе. Вижу, отец Ангуин, хлопот с вами не оберешься.
– Что, даже не присядете? – застенчиво спросил хозяин.
Слегка раскачиваясь на месте, епископ стиснул розовые ладошки и строго посмотрел на священника:
– Следующее десятилетие, отец Ангуин, станет десятилетием единения. Десятилетием мира и согласия. Десятилетием, когда христианское сообщество должно сплотиться и забыть старые распри.
В гостиную с подносом вошла Агнесса Демпси.
– Ну раз уж вы настаиваете, – сказал епископ.
Когда мисс Демпси вышла – не сразу, ее колени из-за сырости плохо гнулись, – священник спросил:
– Десятилетием, когда будет зарыт топор войны?
– Десятилетием примирения, десятилетием согласия и единомыслия.
– Ума не приложу, о чем вы толкуете, – сказал отец Ангуин.
– О духе экуменизма, – отвечал епископ, – и не говорите мне, что не ощущаете его дуновения! Что до вас не СКАЧАТЬ