Дерево Серафимы. Владимир Царицын

Чтение книги онлайн.

      Андрей Александрович сказал, что боли меня мучить не будут. Только слабость. Слабость дойдёт до последней точки – и всё. Финиш. Встречайте меня те, кто ушёл раньше.

      Серафима, встречай меня!

      – Редкая у вас болезнь, Евгений Васильевич, – сказал мой лечащий врач Андрей Александрович Малосмертов, – редкая и совершенно не изученная. Современной медицине известно не более сотни случаев, подобных вашему. Лекарство от этой болезни, естественно, ещё не придумано. И думаю, – сказал Малосмертов, – в ближайшие лет десять-двенадцать придумано не будет, если вообще… – и задумчиво пожевал губами.

      Мне что до этих десятка с лишним лет, если жить осталось всего ничего. Никто не знает, сколько. Андрей Александрович засунул мои данные (анализы и прочее) в компьютер и получил результат – девять с половиной недель. Прям как название эротического фильма, с Микки Рурком в главной роли.

      – Правда, этот срок чисто условный, – добавил совершенно спокойно Малосмертов, – эмпирический, так сказать. Кто знает? Может быть, и дольше протянете…

      Именно так: «протянете». Не «проживёте», а «протянете». Учитывая моё состояние – самое подходящее слово.

      – Или меньше? – задал я уточняющий вопрос.

      – Или меньше, – согласно кивнул он, сверкнув ранней лысиной.

      Мы с Малосмертовым о моей неизбежной кончине разговариваем вполне спокойно. Я уже свыкся с мыслью, что надо готовиться, собираться, так сказать, в путь-дорогу, а Андрей Александрович так часто сталкивается со смертью, что вообще относится к ней легко, то есть – профессионально. Что же касается этических моментов, тут тоже всё нормально: моя инициатива. Я ему сразу сказал:

      – Вы со мной, Андрей Александрович не деликатничайте. Я же понимаю, что у вас ко мне чисто академический интерес. Вернее, не ко мне, а к моей болячке. Вылечить меня вы не можете, так что – валяйте, жгите открытым текстом. Понаблюдаете за мной, поглядите, как я разваливаюсь, авось будущим поколениям польза будет. Поможете кому-нибудь. Такому, как я… А я смерти не боюсь, пожил. Я к ней совершенно готов.

      – Пятьдесят два года, – начал со мной спорить Андрей Александрович, – это вы называете «пожил»?

      – Пятьдесят три, – поправил я, – почти. А что, нормально. Это для кого как. Для кого-то мало, а для кого – в самый раз. Смотря как жить и с чем прибыть к конечной станции.

      – Вам пятьдесят три только через три месяца будет, – напомнил мне Малосмертов.

      Я расхохотался, если можно хохотом назвать те звуки, которые были мне по силам:

      – Ясно. Девять с половиной недель меньше, чем три месяца. Что ж вы, Андрей Александрович, меня обманываете? Говорили: «может быть, и дольше протяну». Я, Андрей Александрович, человек реальный, трезво могу рассуждать, а закатывать истерики – это не про меня. Значит, девять с половиной недель – максимум?

      Малосмертов стушевался. Сказал:

      – Я даже слегка прибавил.

      – Слегка – это сколько?

      – Половинку недели… Но я же вам говорю – этот срок расчётный. На него ориентироваться не стоит. Он получен на основе анализа данных за период от начала вашей болезни и до вчерашнего дня. Динамика…

      – Стоп, – сказал я, – я всё понял, можете не продолжать. Сойдёмся на девяти с половиной неделях. Мне нравится это число – девять и одна вторая. Всё, что сверх – отнесём на погрешности в ваших расчётах.

      Доктор Малосмертов пожал плечами, соглашаясь.

      Малосмертов… Вот же досталась фамильичка! Согласитесь, врачу быть Малосмертовым! Не самая подходящая фамилия, правда? Для врача. Малосмертов или Многосмертов – для безнадёжно больного – это без разницы. Лишнее упоминание о неизбежном конце не особенно благотворно влияет на его душевное равновесие, подъёму жизненного тонуса, так сказать, не способствует. Но это касается других, не меня. Я спокоен. Мне поднимать нечего. И ничего не жалко. А знаете, почему? Потому, что здесь меня ничто не держит.

      Полторы недели с того момента, как я узнал свой срок, уже прошло. Значит, осталось восемь. Два месяца. Не густо. И в то же время – очень много. Чем же мне занять эти два месяца? Целых шестьдесят дней! Книги я всегда читал не столько ради удовольствия, сколько с целью получения информации. А теперь? Зачем мне теперь какая-то информация? С телевизором – то же самое. Даже ещё хуже. Выбора нет. Смотреть сериалы про Дашу Васильеву и Васю Рогова? Или рекламу? «В животе ураган, принимай эспумизан». Я своё уже отпукал. Бывают такие моменты, что напрячься для этого самого дела – сил нет. Или желания.

      Остаётся одно – лежать, закрыв глаза и вспоминать. Напряжение мысли у меня ещё пока получается. Надолго ли?

      Вспомнить… Вспомнить всё, что удастся, и попытаться вспомнившееся переосмыслить.

СКАЧАТЬ