Боевые псы не пляшут. Артуро Перес-Реверте
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Боевые псы не пляшут - Артуро Перес-Реверте страница

СКАЧАТЬ вался от такого?

      – Так пойдем.

      Это Агилюльфо первым сказал мне об исчезновении Тео и Красавчика Бориса. В ту ночь я, как обычно, отправился к Водопою Марго, соседствующему с винокурней, которая сливает отходы своего производства в реку, и сидел там, время от времени лакая из желоба, и раздумывал о том о сем, о многом, да ничего особенного не надумал.

      В последнее время мне вообще думать все труднее. Голова у меня уже не та, что прежде. Безостановочно крутятся в ней мысли и воспоминания, бередя давно затянувшиеся раны на морде, на лапах и на спине, отчего они будто открываются и кровоточат. Старею, наверно. У нас, у собак, это быстро происходит.

      – О чем задумался, Арап?

      – Не могу тебе объяснить.

      Агилюльфо внимательно вглядывался в меня и явно беспокоился – и c каждой минутой все больше. В такие моменты – а они случались часто – я замирал, погруженный в думу, которая гвоздем сидела у меня в голове, а по всему телу начинали бежать мурашки странной дрожи. И виной тому были не года, а память. Не прошли мне даром два года собачьих боев, где я зарабатывал себе на пропитание: ну, все знают, что это такое – зарешеченная площадка ринга, чертова уйма потных горластых людей выкрикивают ставки, а два бойца с мутными от ярости глазами сходятся в поединке. Смертельном, спешу добавить, поединке – на не жизнь, а на смерть. Такое, сами понимаете, не забывается.

      – Иногда мне кажется, будто тебя тут нет. Ушел куда-то.

      – Может, и не кажется.

      Агилюльфо отпил из желоба и утер морду. Говорю же – культурный пес. Его хозяин собрал большую библиотеку и часто ходит в кино.

      – Ты есть, а вроде и нет тебя, – веско подытожил он.

      – Вот именно.

      – Быть или не быть, как сказал бард.

      – Кто? Кто такой бард?

      – Понятия не имею. Мой хозяин так его называет.

      – А-а.

      – Вроде бы пьесы сочинял.

      – Надо же.

      Я то и дело вновь слышу крики людей, плавающих в табачном дыму, вижу тени убитых или покалеченных мной собак, чьи зубы оставили метки не только на моей черной шкуре, но, кажется, и где-то в душе, – и ощерившись, с негромким рычанием постепенно прихожу в себя. Марго-Аргентинка, фландрская бувье, которая служит при Водопое – убирает отбросы и полиэтиленовые мешки, отгоняет кошек и голубей, чтоб не гадили тут, – рассказывает, что, как накатит на меня, я начинаю драться с пустотой, будто ошалел или взбесился.

      – В таких случаях, – говорит она обычно, – лучше отвалить и дождаться, когда он уймется… Потому что Арап, когда он такой, ну просто зверь зверем. Сожрет живьем и не поморщится.

      Агилюльфо, пес многознающий и немало повидавший на своем веку, уверяет, что в мире людей мне соответствуют так называемые боксеры.

      – Ну, знаешь, эти – малость тронутые оттого, что их много лупят по голове и укладывают мордами в брезентовый настил ринга.

      Однако со мной такое происходило редко, а чтобы так кончалась схватка – вообще никогда. Уж поверьте мне, я за свои слова отвечаю. Когда бойцовый пес и вправду утыкается носом в брезент, карьере его, а зачастую и жизни – приходит конец. Если сильно порван – его без лишних слов добивают, а если еще может шевелиться – служит «грушей» для начинающих или, изувеченный снаружи и изнутри, сторожит дом, гараж, какую-нибудь замшелую посудину. Сходя с ума от жажды, одиночества и страха.

      – Про Тео так ничего и не известно, – сказал мне в тот вечер Агилюльфо.

      Я нагнулся к желобу, глотнул и, обремененный заботой, так и остался – опустив голову и в буквальном смысле развесив уши. Тео был моим лучшим другом. Был и, надеюсь, остался. Мощный, крепкий и серьезный пес породы родезийский риджбек, на такого можно положиться. Без него редко обходились наши вечера у Водопоя Марго.

      – Я его видел здесь две недели назад, – сказал я Агилюльфо. – И ты тоже.

      – Ну, видел. Ты ушел тогда, а они с Красавчиком Борисом остались. Лакали анисовую чуть не до вечера и толковали о своих делах. Потом их обоих видели в проезде Рата.

      – Кто видел?

      Агилюльфо с философским бесстрастием наблюдал, как по его правой передней лапе карабкается клещ.

      – Сюзи.

      – Потаскушка?

      – Она самая. По ее словам, оба шли себе тихо-спокойно, повиливали хвостами.

      – Больше ничего?

      – Больше ничего. Один, говорит, такой изысканный, щеголеватый господинчик, а второй – здоровенный барбос. Она им гавкнула в знак привета, они поздоровались и дальше пошли.

      – И даже не обнюхали ее?

СКАЧАТЬ