Опять ягодка (сборник). Владимир Качан

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ летать не может», – проявил я некоторую литературную осведомленность о ранних произведениях А.М. Горького, – решил приземлиться у вашего порога.

      Мое дурацкое бездарное упорство опять простили, я увидел это. К тому же Катя сказала:

      – Входите же. И прекратите немедленно этот ваш древний гламур в спальном районе Москвы.

      Я вошел, захлопнув за собой дверь.

      – Вот тапки, – сказала Катя, – а хотите, идите так.

      – Ну зачем же? Я надену, – забормотал я.

      – Тапки сына, – предупредила она следующие возможные вопросы, тем самым расставляя все нужные акценты в разговоре. – Сыну четырнадцать лет. Он сейчас в гостях у бабушки в Таганроге. Других мужчин в доме нет. Чаю хотите?

      То есть на все незаданные вопросы она уже ответила. Сразу! И мне, стало быть, с такой же исчерпывающей откровенностью теперь следовало признаться, что меня интересуют не голуби и не создаваемый ею шум по утрам, а она сама и, следовательно, чаю я очень хочу.

      Когда Катя предложила мне присесть и пошла на кухню, я посмотрел ей вслед и в который раз подумал: ну почему мне всегда нравились худенькие, грациозные, гибкие женщины; ну почему мне никогда не нравились пышные формы и большие груди, от которых многие мужчины прямо-таки балдеют? Очень большие колышущиеся при ходьбе груди обидно намекают, с моей точки зрения, на справедливость теории Дарвина о происхождении видов, указывают на прямое назначение этих грудей – вскармливанье детенышей, источник их питания, молочный резервуар, вымя. Аккуратный размер груди и спортивное телосложение неужели не привлекательнее? А мужики многие аж пританцовывают: ах, четвертый размер! Ах, пятый! И причмокивают при этом… Не иначе – глубоко скрытая память о своем младенчестве, когда они, вот так же чмокая, припадали к своему молочному источнику. «Сосульки!» Словом, натурщицы живописца Рубенса – не мой формат. А вот Катя была мой. Ну, может, для идеала ей и не хватало килограммов пяти, но это, в конце концов, дело наживное.

      Пока я думал так и не спеша оглядывал ее скромное жилище, она уже вернулась и, словно отвечая на мой мысленный монолог относительно женских форм, поставила поднос на стол, сняла с него блюдечко с клубничным вареньем, печенье, вафли и сказала: «Угощайтесь, сама я этого не ем. Не толстею принципиально!» И посмотрела на меня так серьезно, что в воздухе будто повисло продолжение фразы: «Не нравится – уходите…» А я молчал и только смотрел на нее. И она, конечно, видела, что нравится. Я не притрагивался ни к чаю, ни к сладостям на подносе. Только смотрел. И так мы молчали, наверное, с минуту. И вдруг Катя резко, стремительно наклонилась ко мне и поцеловала в губы. Губы ее были мягкие и теплые. Она сейчас же отодвинула лицо и с немым требовательным вопросом посмотрела мне в глаза. Беспокойно глаза ее перебегали слева направо, всматриваясь по секунде то в один мой глаз, то в другой. И в обоих она прочла то, что и хотела: что я удивлен, но не возражаю. И тогда она медленно приблизила лицо к моим СКАЧАТЬ