Наследство. Виктор Дьяков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ у Григорий Кузмич окончил в 1960 году. О, что это были за годы, физико-лирические, чуть не вся мыслящая советская молодежь рвалась что-то осваивать, покорять, вывешивала над своими письменными столами портреты Хемингуэя … Гриша учился хорошо, и ему казалось, что он, имея в аттестате по физике и математике пятерки, непременно поступит в какой-нибудь престижный московский ВУЗ. И «понесло» его аж в МИФИ. Сказалась провинциальная неопытность: Гриша не сомневался, что он, поселковый отличник, непременно поступит в самый лучший институт. Нет, он не был недостаточно способным, и поселковая школа того времени давала неплохие знания, на уровне среднестатистических советских. Просто в те годы как раз началось так называемое «натаскивание», а он не был «натаскан», как большинство поступивших абитуриентов, которые либо занимались на подготовительных курсах при ВУЗе, либо персонально с платными преподавателями. Тройка, полученная на первом же экзамене, письменной математике, сразу отрезвила Гришу. Он решил больше не испытывать судьбу в Москве и успел подать документы в «родной» областной Орехово-Зуевский «пед». Тогда ему казалось, что наука, о которой он мечтал, от него все равно не уйдет, главное вовремя без задержки получить высшее образование. Из всей его родни, и дальней и близкой, такового никто не имел, и именно этим большинство родичей объясняли свою тяжелую и плохо устроенную жизнь. Но, как говорится, человек предполагает … После окончания «педа» Григорий служил в армии, после чего собирался вновь «прорваться» в Москву, попытать счастья в какой-нибудь московской школе, но вмешалась судьба. Мать стала с годами сильно сдавать, и пришлось ему ехать домой и устраиваться в свою поселковую школу, где он и проработал, преподавая физику и астрономию, аж до самой своей пенсии, до 2003 года.

      Так уж получилось, но почти вся жизнь Григория Кузмича прошла в этом небольшом подмосковном поселке. Здесь он женился, похоронил мать, здесь у него родился сын. Женился Григорий Кузмич на коллеге, молодой учительнице биологии, приехавшей на отработку диплома. Ее он сначала как местный уроженец и старший товарищ взялся опекать, провожать после уроков до квартиры, чтобы пьяные и местная шпана не привязались. Продолжал он ее опекать и дальше, когда она стала уже его женой и после отработки диплома не поехала к себе на родину в другой «угол» Подмосковья. Что такое учитель биологии в школе? Это, кроме уроков согласно расписания, обязательная забота о пришкольном участке. И в этих заботах Григорий Кузмич постоянно помогал жене, сам копал грядки, полол, сажал все, что было положено. И случилось неожиданное – он, сам себя всегда считавший склонным к точным наукам, к технике, вдруг с годами осознал, что его все сильнее «тянет» к земле. Он в охотку стал делать то, к чему с детства, сбитый с толку «физико-лирической» государственной пропагандой, вроде бы и не испытывал особой симпатии – стал разводить сад на своем личном, оставшимся по наследству от матери участке возле дома, величиной в 22 сотки. Проводя свои уроки и лабораторные занятия, он все меньше вкладывал в них «душу», потому как его помыслы все больше занимал сад. Особенно преуспел Григорий Кузмич в разведении яблонь. Перечитав кучу литературы, и соответственно попрактиковавшись, он стал настоящим садоводом-асом. Не менее половины своего участка он выделил под сад, где плодоносили больше десятка яблонь самых разных сортов. Сажать дички и прививать к ним сортовые ветки, обрезать, вносить удобрения, бороться с вредителями, проводить всевозможные садоводческо-биологические эксперименты, придумывать новшества, обмениваться опытом с другими садоводами – этим Григорий Кузмич жил где-то свои последние тридцать лет.

      Осознавал ли старый учитель, что смолоду неправильно определил свое призвание и учился не тому? Да он понимал, что долго занимался не тем, к чему имел истинные склонности. Но в то же время он не роптал на судьбу, хоть и не сразу, хоть и с опозданием, хоть и на досуге, но он занимался-таки любимым делом. Он же видел, что большинство окружающих, либо всю жизнь занимались не своим делом, либо вообще не имели такового. Он даже в какой-то степени считал себя счастливым человеком, хотя со стороны могло показаться иначе. Разве это нормально, всю жизнь прожить хоть и в своем собственном, но без элементарных удобств доме? Да и сам заштатный поселок малопригодное место для интеллигентного человека. Так то оно так, но Григорий Кузмич жил на родине, явление довольно нечасто случавшееся среди его ровесников. Уж кого-кого, а их поносило, побросало по стране Советов, которая в одночасье возьми, да и помри. И остались, эти самые, его ровесники под старость кто где, в чужих местах, а многие и в далеко недружественном окружении, которым любой мальчишка «коренной» национальности мог крикнуть, либо относительно цивилизованно по западному «оккупант», либо совсем нецивилизованно по южному: «русская собака, езжай подыхать в свою Россию, нам нужны белые рабы и белые наложницы, но не такая старая падаль как ты!». И уж совсем обидно было слышать от вроде бы родных братьев-славян: «поналазилы тут, кляти москали, геть!..». И бежать-то бедолагам им было некуда, с Россией связи уже обрублены, да и кому там нужны старые больные люди. Так и доживали, терпя всевозможные моральные, а то и физические оскорбления, как деревья без корней. Так что, несмотря ни на что имелись у Григория Кузмича основания считать себя относительно счастливым.

СКАЧАТЬ